Глава двенадцатая
КОНЕЦ СВЕТА
Карта Конца Света
На следующий же день после встречи с тенью я приступаю к составлению карты Города.
Первым делом я взбираюсь на Западный Холм и хорошенько осматриваю окрестности. К сожалению, холм не так уж высок, а глаза мои не настолько остры, чтобы разглядеть, что хочу, - и увидеть всю Стену сразу не получается. Все, что мне удается - это в общих чертах представить размеры Города.
Город не слишком велик - но и не слишком мал. То есть, не настолько велик, чтобы превосходить границы моего воображения, но и не настолько мал, чтобы я сумел охватить его одним взглядом. Это все, что мне удалось выяснить, взобравшись на вершину холма. Город окружен высокой Стеной и рассечен на две части Рекой, бегущей с юга на север. Ближе к вечеру вода в Реке принимает цвет тускло-серого неба. Наконец, раздается звук горна - и Город наполняется, точно пеной, мягким рокотом тысяч копыт.
Я прихожу к выводу: понять, где и как пролегает Стена, можно лишь обойдя ее всю по периметру. Задача, что говорить, не из легких. Во-первых, я могу выходить из дома только пасмурным днем или вечером. А во-вторых, когда уходишь далеко от Западного Холма, приходится постоянно быть начеку. Небо, еще час назад пасмурное, может вдруг проясниться - а может, наоборот, разродиться сильным дождем. Я прошу Полковника каждое утро разглядывать облака. Его чутье как предсказателя погоды почти никогда не подводит.
- Это потому, что, кроме погоды, я и не думаю ни о чем, - с затаенной гордостью поясняет старик. - Станешь глазеть на облака каждый день - поневоле научишься в них разбираться...
Однако особо резкую смену погоды не в силах предсказать даже он - а потому мои вылазки, так или иначе, сопряжены с недюжинным риском.
Кроме того, сама Стена построена так, что подходы к ней чаще всего утопают в каких-нибудь зарослях, скалах и буреломах, и увидеть ее вблизи практически невозможно. Все жилые дома тулятся вдоль берегов Реки в центре Города; шаг в сторону - и уже плохо понимаешь, куда идти. Случайные тропки петляют, неожиданно обрываются или уводят в чащу терновника, и всякий раз выбираешь, то ли продираться в обход, то ли возвращаться той же дорогой обратно.
Я решаю исследовать Город, начиная со сторожки у Западных Ворот - и двигаясь дальше по часовой стрелке. Вначале у меня получается даже лучше, чем я рассчитывал. К северу от Ворот - луга с травой по пояс и превосходными тропинками. Птицы, похожие на жаворонков, то и дело выпархивают из травы, кружат по небу в поисках корма и возвращаются в гнезда. Здесь всегда можно встретить хотя бы десяток зверей. Их золотые спины неспешно дрейфуют, как по реке, меж островками еще сохранившейся зелени.
Я прохожу вдоль Стены чуть дальше на юг, и по правую руку вижу старые полуразрушенные казармы. Три простых, без затей двухэтажных дома и невдалеке коттедж - чуть поменьше тех, что в Резиденции, - надо думать, для офицеров. Меж домами рассажены деревья, а весь участок обнесен невысокой каменной оградой. Все поросло бурьяном, вокруг - ни души. Очевидно, в свое время здесь жил кто-нибудь из отставных офицеров, нынешних обитателей Резиденции. Но потом по какой-то причине всех переселили на Западный Холм, а казармы забросили. Просторные луга явно использовали как полигон для учений: кое-где на них вырыты окопы и установлена каменная тумба с флагштоком.
Дальше к востоку луга кончаются. Трава постепенно переходит в кустарник, а потом превращается в Лес. Толстые ветви, цепляясь друг за друга, поднимаются от земли резко вверх - и лишь на уровне моей головы рассыпаются мелкими ветками и листвой. Под ногами шелестит трава, кое-где распускаются невзрачные цветы с ноготь величиной. Заросли вокруг густеют, меж кустами попадается все больше высоких деревьев. Мелкие пташки щебечут, перепархивая с ветки на ветку, - и больше никаких звуков в Лесу не слыхать.
Я пытаюсь пробраться между кустами, но заросли становятся все непроходимее, а кроны деревьев уже застят небо над головой и скрывают Стену от моих глаз. Делать нечего: по узенькой тропинке я сворачиваю на юг, вхожу в Город и по Старому Мосту возвращаюсь домой.
Так, мало-помалу, к середине осени я успеваю составить только самую общую карту Города и окрестностей. В целом, по форме Город являет собой овал, вытянутый с востока на запад. С севера его подпирает лес, а с юга широкий холм. От Южного Холма на восток убегает цепочка скал и долго тянется вдоль Стены. Лес к востоку от Города куда более непролазен и дик, чем на севере. Здесь почти нет дорог - если не считать той, что проложена вдоль Реки до Восточных Ворот. Собственно, лишь благодаря ей мне и удается отследить примерный рисунок Стены на востоке. Восточные же Ворота, как и говорил Страж, наглухо заделаны чем-то вроде цемента, и ни одна живая душа не может через них выйти или войти.
Река стекает с гор на востоке, ныряет под Стену рядом с Восточными Воротами, вбегает в Город и рассекает его по прямой с востока на запад, образуя у Старого Моста очень красивую заводь с несколькими отмелями-островками. Через Реку переброшено три моста: Старый, Западный и Восточный. Старый Мост действительно старше, крупнее двух остальных - и, пожалуй, самый красивый. После Западного Моста Река поворачивает резко на юг, у самой Стены чуть виляет обратно к востоку и, отрезая бок у Южного Холма, образует глубокую зеленую лощину.
Но на юге Река не убегает под Стену. Перед самой Стеной она вливается в Омут, на дне которого - известковые пещеры, куда и уходит вода. Как рассказывал Полковник, за Стеной напротив Омута тянется Известковая Долина, по недрам которой, точно вены по телу, разбегаются во все стороны бесчисленные подземные родники.
Разумеется, все это время я продолжаю читать старые сны. Каждый вечер ровно в шесть прихожу в Библиотеку, ужинаю на с Библиотекаршей и сажусь за работу.
Постепенно я приучаюсь читать по пять-шесть снов за вечер. Моим пальцам все легче нащупывать нужные лучики света, а глазам и ушам - различать картинки и звук. Какой смысл в чтении снов, я пока не пойму. Более того: я даже не знаю, что это за штука - "старый сон" - и как он вообще получается. Но, судя по реакции моей помощницы, я делаю успехи. Глаза больше не режет яркими лучами из черепов, а усталость не накапливается так скоро, как в первые дни. Прочитанные черепа, один за другим, она выставляет на конторку. К моему следующему приходу конторка пустеет, и все начинается сначала.
- А ты способный! - хвалит она. - Работа продвигается гораздо быстрей, чем я думала.
- Сколько же их всего, черепов?
- Очень много. Тысяча, а то и две. Хочешь посмотреть?
Она ведет меня за конторку в хранилище. Хранилище напоминает школьную аудиторию: просторная комната со стеллажами вдоль стен, все полки от пола до потолка уставлены белыми черепами зверей. Словно это не библиотека, а огромный могильник. С холодом, какой источают покойники, и гробовой тишиной.
- Ничего себе! - говорю я. - И сколько лет нужно, чтобы все это прочесть?
- А от тебя и не требуется читать их все, - отвечает она. - Прочитай сколько сможешь. Остальное дочитает следующий Читатель Снов. Сны будут спать, пока он не придет.
- И ему ты тоже будешь помогать?
- Нет. Я помогаю только тебе. Когда ты закончишь, я уйду из Библиотеки.
Я киваю. Не знаю почему, но мне это кажется правильным. С минуту мы с ней стоим и молча разглядываем черепа.
- Ты когда-нибудь видела Омут? - спрашиваю я.
- Да... Очень давно, еще в детстве. Мама водила меня однажды. Обычные люди туда не ходят, но мама была не такая, как все. А почему ты спрашиваешь?
- Хочу сходить посмотреть.
Она качает головой.
- Там гораздо опаснее, чем ты думаешь. Ты не должен приближаться к Омуту. Ходить туда незачем, а если и пойдешь, смотреть там особенно не на что. Для чего тебе это?
- Хочу получше знать Город. Что где находится, как выглядит. Не желаешь меня проводить - я один пойду.
Она долго смотрит на меня, потом еле слышно вздыхает:
- Ладно. Предупреждать тебя бесполезно - ты все равно не послушаешь, а одного я тебя туда не пущу. Но запомни: я этого Омута очень сильно боюсь, и в жизни не пошла бы туда еще раз. Там в воде что-то есть... ненормальное.
- Ну что ты, - говорю я. - Если мы вдвоем пойдем, чего нам бояться?
- Ты не понимаешь, как это страшно, потому что никогда такого не видел. В Омуте вода непростая. Она заманивает людей. Я не вру.
- Я не буду подходить к воде, - обещаю я и беру ее за руку. - Издалека погляжу - и хватит.
В пасмурный ноябрьский день, пообедав, мы отправляемся к Омуту. Перед тем, как вливаться в Омут, Река расщепляет с одного боку Западный Холм и образует глубокую лощину. На склонах лощины - непроходимая глухомань, поэтому нам приходится огибать Южный Холм с востока. С утра шел дождь, и ковер палых листьев мокро шелестит под ногами. В пути мы встречаем пару зверей. Они бредут нам навстречу, чуть покачивая золотыми шеями и не обращая на нас никакого внимания.
- Скоро зима, - говорит моя спутница. - Кончается корм, и чтоб выжить, они ищут ягоды и орехи в лесу. И потому забредают даже сюда. Обычно в этих местах звери не появляются.
За Южным Холмом зверей больше не встречается; исчезает и тропка под ногами. Мы бредем через пожухлое поле мимо заброшенных домиков. Чем ближе к зарослям, тем отчетливее слышно, как шумит вода в Омуте.
Этот шум не похож ни на один из известных мне звуков. Ни на рев водопада, ни на завывание ветра, ни на стон раскалывающейся земной коры. Разве что на сиплое рычание из какого-то огромного горла - то низкое, то высокое, то прерывистое, то захлебывающееся.
- Можно подумать, он на кого-то орет, - говорю я.
Она смотрит мне в глаза, но ничего не говорит. Потом обгоняет меня и погружается в заросли, раздвигая кусты ладонями в рукавицах.
- Здесь стало совсем не пройти, - говорит она. - В прошлый раз было не так ужасно. Может, вернемся?
- Но мы уже столько прошли! Давай идти, пока идется, а там решим.
Еще минут десять мы пробираемся через заросли и буреломы на шум воды, как вдруг Глухомань обрывается. Мы стоим на краю просторного луга, что тянется вдоль Реки. Далеко справа - глубокая лощина, вырезанная Рекою в Южном Холме. Петляя и расширяясь, Река бежит через заросли в нашу сторону. Обогнув весь луг, на последнем повороте она резко замедляет бег, окрашивается в тревожный сапфировый цвет, - и, набухнув, точно змея, проглотившая кролика, разливается гигантской темно-синей запрудой. Двигаясь вдоль берега, мы подходим к Омуту ближе.
- Слишком близко не подходи! - предупреждает она, вцепляясь мне в локоть. - Вода спокойная только снаружи. А на самом деле там огромный Водоворот. Попадешь туда - больше никогда на поверхности не появишься.
- Насколько там глубоко?
- Это невозможно представить. Водоворот просверливает дно все глубже и глубже. И оно постоянно опускается. Говорят, в старые времена сюда сбрасывали преступников и еретиков...
- И что с ними происходило?
- Из тех, кого бросали в воду, никто не всплыл. Ты слышал о Пещерах? На дне омута - Пещеры, которые засасывают всех, кто туда попадает, и уносят скитаться в Вечную Тьму.
Душераздирающие вздохи поднимаются от воды и, клубясь точно пар, разносятся по окрестностям. Будто стонут от страшных мук сразу все мертвецы Преисподней.
Она подбирает с земли обломок ветки с ладонь величиной и, размахнувшись, швыряет его на середину пруда. Тот падает в воду, дрейфует на поверхности секунд пять, затем мелко вздрагивает, будто кто-то пытается ухватить его снизу, - ныряет и навсегда пропадает из глаз.
- Я же говорю, очень сильный водоворот. Теперь убедился?
Метров за десять до Омута мы садимся на траву и перекусываем хлебом, что принесли с собой в карманах. На сторонний взгляд, вокруг нас - очень мирный, спокойный пейзаж. В траве распускаются осенние цветы, пылает алая листва на деревьях, а в центре всего этого - идеальное, без единой трещинки зеркало огромного водоема. Дальше, за Омутом, белеют известняковые скалы, а за ними вздымается черная кладка Стены. Все тихо, на деревьях ни листочка не шелохнется. Если б не жуткие стенания Омута, я мог бы решить, будто в мире исчезли звуки.
- Зачем тебе карта? - спрашивает она. - Даже если ты ее сделаешь, тебе никогда не удастся покинуть Город.
Она отряхивает хлебные крошки с колен и косится в сторону Омута.
- Ты хочешь уйти из Города?
Я молча качаю головой. Хотя и не знаю, что это значит: "нет" - или "сам пока не пойму". Увы, я не знаю в себе даже этого.
- Не знаю, - отвечаю я. - Наверное, я просто хочу узнать о Городе побольше. Какой он из себя, как устроен, где какая жизнь происходит. Интересно мне. Кто придумал все правила в Городе, кто решает, что мне делать и почему. Хочу все это понять. А что там дальше - не знаю...
Она медленно качает головой, глядя мне в глаза.
- Нет никакого "дальше", - говорит она. - Ты еще ничего не понял? Здесь - настоящий Конец Света. Мы здесь навечно.
Я валюсь спиной на траву и разглядываю небо. Неизменно пасмурное, темное - единственное небо, в которое мне разрешено смотреть. Земля еще не просохла от утреннего дождя, но пахнет свежестью, и валяться на ней -одно удовольствие.
Стайка птиц, выпорхнув из зарослей, проносится над Стеной и улетает куда-то на юг. Кроме птиц, Стену не пересечет никто. А низкие свинцовые тучи над нею пророчат, что долгая, страшная зима уже на носу.
Глава одиннадцатая
Глава тринадцатая
Карта