Глава седьмая
СТРАНА ЧУДЕС БЕЗ ТОРМОЗОВ
Череп. Лорен Бэколл. Библиотека
Вернуться я решил на такси. Выйдя из небоскреба, я утонул в густой толпе: день заканчивался, и тысячи людей возвращались с работы домой. Вдобавок, как назло, зарядил мелкий дождик, так что поймать машину мне удалось не сразу.
Впрочем, для меня и в обычной ситуации ловить такси - довольно муторное занятие. Из соображений безопасности я всегда пропускаю две первые машины и сажусь только в третью. Поговаривают, будто в арсенале кракеров есть несколько фальшивых такси, на которых они иногда подкарауливают конверторов после работы и увозят неизвестно куда. Может, конечно, все это только слухи. Лично я не знаю никого, с кем бы это случилось. Но береженного бог бережет.
Поэтому, как правило, я стараюсь ездить на метро или на автобусе. Однако на этот раз я буквально засыпал на ходу от усталости, да и перспектива вымокнуть под дождем, а потом трястись в вагонной или автобусной давке, сводила меня с ума, и потому я решил: пусть даже и потрачу время, поймаю-ка лучше такси.
В машине я то и дело проваливался в забытье, но всякий раз отчаянными усилиями брал себя в руки. Только не здесь, твердил я себе. Вернись домой, доползи до постели - там и спи сколько влезет. Заснуть в такси сейчас было бы слишком опасно.
Чтобы не заснуть, я сосредоточился на бейсбольном матче, который передавали по радио. За бейсболом я никогда не следил, а потому решил болеть за ту команду, которая в данный момент нападала, и ненавидеть ту, что в защите. "Наши" проигрывали - 3:1. Вскоре, имея два аута, они послали мяч со второй базы - но подававший споткнулся и упал, не добежав до третьей, и счет стал 4:1. Комментатор тут же обозвал игру бездарной, и я полностью с ним согласился. Всякий может споткнуться впопыхах; но спотыкаться между базами в разгаре бейсбольного матча - это уж слишком.
Когда такси подрулило к моему дому, счет был по-прежнему 4:1. Я взял себя в руки, зажал под мышкой коробку из-под шляпы и вылез из машины. Дождь почти перестал.
В почтовом ящике было пусто. Как и на автоответчике. Похоже, ни у кого на свете не было ко мне никаких вопросов. Ну и слава богу. Мне сейчас тоже ни до кого. Я достал из холодильника лед, налил в огромный бокал побольше виски и добавил в "он-зэ-рок" немного содовой. Затем разделся, лег в кровать и, опершись о подушку, начал отпивать из бокала маленькими глотками. Я чувствовал, что вот-вот потеряю сознание - но не мог отказаться от привкуса хорошо завершенного дня. Больше всего обожаю эти скромные минуты в постели. Забраться под одеяло, потягивать виски и читать книгу под негромкую музыку. Все равно, что любоваться красивым закатом или дышать свежим воздухом перед сном.
Я прикончил уже половину виски, когда зазвонил телефон. Аппарат стоял на круглом столике в паре метров от кровати. Вылезать из уютной постели никакого желания не было; я просто лежал, уставившись на телефон, и слушал, как он надрывается. Всего раздалось то ли тринадцать, то ли четырнадцать звонков - но я так и не шелохнулся. Будь это в каком-нибудь старом мультфильме, телефон бы трясся от каждой трели, как эпилептик. Но в жизни, конечно, так не бывает. Он просто звенел на столике, совершенно недвижный, и никак не хотел умолкать.
Рядом лежали нож, кошелек и загадочный подарок в коробке из-под шляпы. Я подумал, что неплохо бы проверить содержимое коробки прямо сегодня. Что, если там скоропортящиеся продукты, которые нужно держать в холодильнике? Или что-то живое? Или что-нибудь важное, требующее немедленных действий?
Но для каких-либо действий я уже слишком устал. А потому дождался, пока телефон замолчит, залпом допил остатки виски, погасил торшер у подушки и закрыл глаза. Не успел я закрыть глаза, как густые черные сети опутали мое тело и потащили куда-то вниз. "А, пропади оно пропадом, - только и подумал я напоследок. - Мне-то что до того?"
Когда я проснулся, за окном висели бледные сумерки. Часы показывали шесть пятнадцать, но я не мог разобрать, утра или вечера. Я надел штаны, высунулся на лестничную клетку и взглянул на коврик у соседской двери. На коврике валялась газета, свежий утренний выпуск - из чего я сделал вывод, что сейчас утро. Вот, оказывается, как полезны бывают газеты. Может, и мне на что-нибудь подписаться?
Стало быть, я проспал часов десять. Выспался плохо, и вполне мог бы завалиться обратно в постель - благо никаких дел на сегодня не было, - но передумал. Все-таки вставать вместе с солнцем - редкое удовольствие, и если оно случается, его уже трудно на что-нибудь променять.
Я принял душ и побрился. Минут двадцать, как обычно, занимался зарядкой. Позавтракал чем бог послал. В холодильнике было шаром покати - пора пополнять запасы. Я уселся за столом на кухне и, потягивая апельсиновый сок, набросал карандашом список покупок. Одной странички из блокнота для этого не хватило, и я вырвал еще одну. Супермаркеты в такую рань еще не работали. Пообедаю где-нибудь в городе, а там и продуктов куплю, решил я.
Я закинул грязную одежду из корзины в стиральную машину и принялся отмывать под краном замызганные кроссовки, когда вспомнил о загадочном подарке старика. Отложив недомытую кроссовку, я вытер кухонным полотенцем руки, прошел в спальню и взял коробку со стола. И опять удивился, какая она легкая. Куда легче, чем казалась на вид. Легкая до неприятного. Легкая сверх всякой необходимости. Что-то не сходится, чувствовал я. Что-то было не так. Я ощущал это профессиональным чутьем, которому не нужны конкретные факты и доказательства.
Я огляделся. В комнате стояла неестественная тишина - как будто повыключали все звуки. Я кашлянул - прозвучало как самый нормальный кашель. Постучал рукояткой ножа по столу. Тук-тук. Обычный стук железа о дерево. Видимо, это такая фобия. Поживешь хоть немного с отключенным звуком - любую тишину начинаешь подозревать черт-те в чем.
Я распахнул окно на веранде. И вздохнул с облегчением: комната наполнилась шумом машин и щебетанием птиц. Так-то лучше. Эволюция эволюцией - а мир не может существовать без самых разных звуков, хоть тресни.
Раскрыв нож, я взрезал скотч по краям коробки, стараясь не повредить содержимого. И увидел плотный слой измятых газет. Разгладил две-три, пробежал глазами по тексту. Ничего особенного - обычные газеты месячной давности. Я принес из кухни пластиковый пакет для мусора и отправил туда газеты. Общим количеством, наверно, недели за две. Все до одной - "емиури".
Под газетами до самого дна коробка была усыпана пенопластовыми катышками, каждый размером с детский мизинец, - из тех, что используют для упаковки хрупкого багажа.
Я погрузил ладони в белое крошево, зачерпнул побольше и тоже отправил в мусор. Не знаю, что там за подарочек, но времени он отнимает будь здоров! Вычерпав с полкоробки проклятого попкорна, я наткнулся на сверток, обернутый очередными газетами.
Я почувствовал, что сатанею, пошел на кухню, достал из холодильника банку колы, вернулся в спальню и, усевшись на кровать, не спеша выпил колу до дна. От нечего делать почистил ножом заусенцы на ногтях. Небольшая птица с черной грудкой, запорхнув на веранду, собирала хлебные крошки, постукивая клювом о стол. Обычное мирное утро.
Наконец я взял себя в руки, встал, подошел к столу и осторожно извлек из коробки сверток. Обмотанный скотчем поверх газет, тот напоминал абстрактный объект современного искусства. По форме он напоминал продолговатый арбуз - и почти ничего не весил.
Я убрал коробку и нож, положил сверток в центр столешницы и, аккуратно отлепив скотч, развернул газеты.
Передо мной лежал череп животного.
Час от часу не легче. Неужели старик совсем сбрендил и решил, что я обрадуюсь, получив в подарок звериный череп? Что ни говори, а у тех, кто дарит такие подарочки, явно проблемы с психикой.
Формой череп походил на лошадиный, но размерами лошадиному уступал. Как бы там ни было, насколько я смыслю в биологии, - этот череп когда-то носило на плечах травоядное млекопитающее не очень больших размеров с копытами и длинной мордой. Я перебрал в памяти животных подобного рода. Олень, козел, баран, осел, антилопа, серна... И еще несколько - не помню, как называются.
Для начала я поставил череп на телевизор. Не очень приятное зрелище, что говорить, но больше класть было некуда. Конечно, будь я Эрнест Хемингуэй, я, наверное, поместил бы его на каминную полку рядом с рогами оленя. Но в моей квартирке никакого камина не было. Ни камина, ни серванта, ни даже стойки для обуви. Единственным местом для хранения звериных черепов в моем доме был телевизор.
Я выкинул в мусор остатки пенопластовых катышков и уже на самом дне коробки обнаружил очередной газетный сверток, на этот раз совсем небольшой. Я развернул его - и в руках у меня оказались щипцы. Те самые стальные щипчики для камина, которыми старик извлекал звук из черепов в своей лаборатории.
С полминуты я стоял, разглядывая эту штуковину. В отличие от черепа, она ощутимо оттягивала ладонь, а своим внушительным видом напоминала дирижерскую палочку из слоновой кости, которой Фуртвенглер управлялся с оркестром Берлинской филармонии.
Я подошел к телевизору со щипцами в руке и на пробу легонько стукнул ими по черепу в районе лба. "Кон-н-н", - загудело в ответ. Точно большая собака грустно вздохнула с закрытой пастью. Честно скахать, я ожидал звука порезче - какого-нибудь звяканья или щелчка. Но, в принципе, ничего сверхъестественного. Что ж, - значит, вот так он звучит, звериный череп. Решительно не вижу, каким образом от этого меняется моя жизнь.
Настучавшись по черепу, я отошел от телевизора, сел на кровать, положил на колени телефон и набрал номер агентства Системы - проверить график работы на ближайшие дни. Ближайший заказ - через четверо суток, сообщил мне агент. Нет проблем? Проблем нет, сказал я. На всякий случай я подумал было запросить у него подтверждение заказа на шаффлинг, но передумал. Документы в порядке, с оплатой никаких проблем. Да и сам старик говорил, что для пущей секретности решил обойтись без агента. К чему усложнять и без того запутанную историю?
К тому же, признаюсь, именно этого агента я недолюбливал. Худощавая дылда лет тридцати вечно делает вид, будто в курсе всего на свете. По мере сил, я стараюсь избегать ситуаций, когда с такими типами приходится вести долгие и нудные разговоры.
Обсудив сугубо деловые вопросы, я повесил трубку, пересел на диван в гостиной и, включив видео, начал смотреть "Кей Ларго" с Хэмфри Богартом. Больше всего в "Кей Ларго" я обожаю Лорен Бэколл. Конечно, в "Большом сне" она тоже хороша, но, мне кажется, именно в "Кей Ларго" присутствует некий особый фактор, который заставляет ее играть как ни в каком другом фильме. Пытаясь понять, что же это, я смотрел этот фильм много раз, но ответа пока не нашел. Возможно, все дело в аллегориях, которые нам нужны для того, чтобы проще глядеть на жизнь. Впрочем, точно утверждать не могу.
Я пытался смотреть в экран, но взгляд то и дело спотыкался о череп на телевизоре. Сосредоточиться на Лорен Бэколл не получалось. Я остановил пленку на сцене, когда начинается ураган, и какое-то время просто пил пиво, лениво разглядывая череп. Чем дольше я смотрел на него, тем сильней он мне что-то напоминал. Но что именно - не вспоминалось, хоть тресни. Я достал из шкафа футболку, обмотал ею проклятый череп. Затем снова включил "Кей Ларго". И лишь тогда сумел сосредоточиться на Лорен Бэколл.
В одиннадцать я вышел из дома, сел в машину, доехал до супермаркета у метро и закупил там еды. В винной лавке напротив приобрел красного вина, газировки и апельсинового сока. Забрал из химчистки пиджак и две простыни. Купил в "канцтоварах" шариковую ручку, конверт и бумагу для писем, в хозяйственной лавке - точильный брусок с самым мелким зерном, в книжном - пару журналов, в "электротоварах" - лампочку и аудиокассету, в фотолавке - пачку дискет для "поляроида". Потом зашел в музыкальный магазин и выбрал несколько пластинок. В итоге все заднее сиденье моей малолитражки оказалось забито свертками и пакетами. Видимо, у меня врожденная страсть к покупкам. Поеду по магазинам - вечно наберу всякой всячины впрок, как белка в ноябре.
Вот и малолитражку свою я купил исключительно ради поездок по магазинам. Просто однажды у меня накопилось столько покупок, что пришлось для них купить и машину. Нагруженный свертками и пакетами, я доковылял до первого попавшегося салона подержанных автомобилей. Машин там было очень много, и все разные. Сам я - не ахти какой автолюбитель, и плохо разбираюсь во всех этих железяках. Поэтому я просто сказал продавцу: "Что угодно, только не очень большое".
Продавец, которому я достался, мужчина средних лет, притащил каталог, чтобы помочь мне выбрать лучшую марку, модель и что-то там еще. Мне не хотелось читать каталог, и я объяснил ему: все, что я хочу, это автомобиль для покупок. Гонять на нем по скоростному шоссе, катать красоток с ветерком, а также вывозить семью на природу в мои планы не входит. Меня не интересуют ни скоростные двигатели, ни стереосистема, ни люк на крыше, ни сверхвыносливые покрышки. Мне нужна совсем маленькая машина, которая разворачивается на любом пятачке, не очень сильно загрязняет атмосферу, не шумит и достаточно редко ломается, чтобы я мог доверить ей свои путешествия по магазинам. Будь она при этом темно-синяя - о большем я и мечтать не могу.
То, что он предложил, оказалось желтой отечественной малолитражкой. Цвет мне не очень понравился, но когда я сел за руль, сразу одобрил и общее состояние машины, и ее способность вписаться в любой поворот. Простенький дизайн салона, абсолютно ничего лишнего - именно так, как мне нравится. Модель была старая, и он уступил ее по дешевке.
- Строго говоря, в будущем все машины такими и будут, - сказал продавец. - Просто сегодня у всех немного съехала крыша.
Я ответил, что полностью согласен.
Вот так мне достался автомобиль для покупок. Ни для чего другого я его все равно не использую.
Покончив с покупками, я припарковался у ближайшего ресторанчика, заказал там пиво, салат из креветок с луковыми колечками и пообедал в полном молчании. Креветки оказались перемороженными, а лук размокшим. Я огляделся, но не заметил, чтобы кто-то из посетителей скандалил с официантками или бил тарелки об пол. А потому решил не жаловаться и глотать, что дают. Как говорится, не рассчитывай на многое - не будешь разочарован.
Из окна ресторанчика просматривалось скоростное шоссе. По шоссе ехали автомобили самых разных мастей и оттенков. Глядя на них, я вспомнил о странных старике и внучке, чей заказ я вчера выполнял. С какой симпатией о них ни думай - жизнь этих людей, мягко говоря, превосходила мои представления о нормальности. Идиотский лифт, подземный мир за стенкой гардероба, жаббервоги, отключенный звук - что ни возьми, все было чересчур. Не говоря уже о зверином черепе в подарок на прощание.
В ожидании кофе я от нечего делать стал вспоминать, как выглядела очаровательная толстушка. Деталь за деталью, я восстанавливал в памяти ее квадратные сережки, розовые костюм и туфли на каблучках, ее плотные икры, мягкую линию шеи, черты лица и так далее. Странное дело: каждую деталь я помнил довольно отчетливо, но когда попытался собрать все в единое целое - общий портрет получился на удивление размытым. Наверное, я давненько не спал с толстушками. И забыл, как это выглядит на самом деле. Если подумать, последний секс с полной женщиной у меня случился два года назад.
Однако старик был прав: на свете существуют самые разные манеры толстеть, и каждая толстушка толста по-своему. Однажды - в тот самый год, когда "Красная Армия" устроила заварушку в Каруидзаве, - я соблазнил девчонку с фантастически толстой задницей. Работала она за конторкой в банке и часто меня обслуживала. Слово за слово мы с нею разговорились, как-то вечером сходили в бар, а потом и заночевали в одной постели. И, собственно, уже только в постели я впервые заметил, насколько грандиозной была ее нижняя половина. То есть, все время до этого она сидела за конторкой, и я не мог видеть, какая она там, внизу. Все оттого, что в студенчестве слишком много играла в пинг-понг, сказала она, но я не уловил в ее объяснении причинно-следственной связи. В жизни не слышал, чтобы от пинг-понга толстели, да еще исключительно ниже пояса.
Но ее полнота была очень милой. Я прикладывал ухо к ее бедру, и мне грезилось, будто я чудным весенним днем лежу в мягкой траве на залитой солнцем поляне. Ее поясница напоминала свежайший футон, а округлые линии ног гармонично и плавно восходили к промежности. Но когда я похвалил ее прелести - а я принадлежу к категории людей, которые сразу хвалят, что им понравилось, - то услышал в ответ лишь: "Да что ты?" Похоже, она так и не поверила в искренность моих слов.
Конечно, доводилось мне спать и с полностью толстыми женщинами. А дважды - с совсем уже тучными, чьи формы представляли одну сплошную округлость. Первой такой у меня была учительница музыки по классу электрона, а второй - безработная художница-стилистка. И, должен заметить, даже среди этих женщин каждая толстела по-своему.
Наверно, и впрямь существует тенденция: чем больше спишь с разными женщинами, тем безнадежней уходишь в чисто техническую область секса. Удовольствие же от секса как такового тускнеет. Понятно, что в самом желании никакой техники быть не может. Но стоит желанию разлиться рекой, и тебя затягивает водопад удовольствия, который в конечном итоге выливается в заводь полового акта. И вот ты уже стремишься не к водопаду, который тебя чему-то научил, но к заводи, куда ты однажды приплыл потому, что применил такие-то технические навыки. Постепенно у тебя, как у собаки Павлова, вырабатывается рефлекс, и из реки желания ты приучаешься сразу, напрямую сигать в заводь акта... Или мне кажется так потому, что годы берут свое?
Я прервал размышления о голых толстушках, расплатился и вышел из ресторанчика. Заглянув в ближайшую библиотеку, подошел к конторке и сообщил длинноволосой библиотекарше, что меня интересует все о черепах млекопитающих. Та с трудом оторвалась от чтения какого-то покетбука и посмотрела на меня снизу вверх.
- Прошу прощения? - переспросила библиотекарша.
- Все - о черепах - млекопитающих, - повторил я, внятно проговаривая каждое слово.
- Все-о о черепа-ах млекопита-ающих! - произнесла она с чувством и нараспев. Точно объявила название поэмы, которую собирается прочитать перед затаившей дыхание аудиторией. Ну и дела, улыбнулся я про себя. Неужели она реагирует так на все, о чем бы ее ни спросили? Например:
Исто-ория ку-укольного теа-атра!
Осно-овы кита-айской гимна-астики!
Ей-богу, было бы забавно послушать поэмы с такими названиями.
Закусив губу, она немного подумала, сказала: "Минутку, сейчас посмотрим", - и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, набрала на компьютере слово "млекопитающие". На экране появился список книг названий в двадцать. Она взяла лучевой карандаш и повычеркивала оттуда примерно две трети. Затем сохранила то, что осталось, и набрала еще одно слово - "скелеты". Выскочило еще семь-восемь наименований, два из которых она оставила и добавила в прежний список. Наблюдая за ней, я подумал, как все-таки изменились библиотеки за какие-то пару десятков лет. Кармашки с картонными формулярами, приклеенные к задней обложке, вспоминаются сегодня, как сон. А в детстве, помню, я страсть как любил разглядывать формуляры с чернильными штампами - сроками, на которые выдавалась книга.
Ее пальцы порхали над клавиатурой, а я все смотрел на ее стройную спину и волосы. И никак не мог разобрать: испытываю я к ней симпатию или нет? Красива, приветлива, умна. Разговаривает, будто стихи читает. Решительно не вижу, отчего бы мне не испытывать к ней симпатию.
Нажав на клавишу, она скопировала изображение с экрана, распечатала его на принтере и протянула мне.
- Вот список из девяти книг. Пожалуйста, выбирайте.
В списке значилось:
1. МЛЕКОПИТАЮЩИЕ: КРАТКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
2. ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ АТЛАС МЛЕКОПИТАЮЩИХ
3. СКЕЛЕТЫ МЛЕКОПИТАЮЩИХ
4. ИСТОРИЯ МЛЕКОПИТАЮЩИХ
5. Я, МЛЕКОПИТАЮЩЕЕ
6. АНАТОМИЯ МЛЕКОПИТАЮЩИХ
7. МОЗГ МЛЕКОПИТАЮЩИХ
8. КОСТИ ЖИВОТНЫХ
9. О ЧЕМ ГОВОРЯТ СКЕЛЕТЫ
По моей карточке разрешалось взять не более трех книг одновременно. Я выбрал номера 2, 3 и 8. "Я, млекопитающее" и "О чем говорят скелеты" также звучали весьма интригующе, но к моему нынешнему вопросу, похоже, имели не самое прямое отношение, и я решил взять их как-нибудь в другой раз.
- Мне очень жаль, но "Иллюстрированный атлас млекопитающих" у нас только для просмотра в читальном зале, и выносу из библиотеки не подлежит, - сказала она и почесала висок авторучкой.
- Но поймите, - сказал я. - Для меня это очень важно. Я верну вам книгу завтра утром, и у вас не будет никаких проблем. Нельзя ли одолжить ее мне хотя бы на один день?
- Вообще-то, иллюстрированные серии очень популярны. Если начальство узнает, что я раздаю запрещенные к выносу книги, мне сильно влетит...
- Всего один день! Никто и узнать ничего не успеет.
Она колебалась, явно не зная, как поступить. Ее рот озадаченно приоткрылся, а язычок уперся в нижние зубы. Прелестный розовый язычок, отметил я про себя.
- Ну так и быть, - вздохнула она. - Но учтите, это в первый и последний раз. И чтобы завтра в полдесятого книга была на месте, договорились?
- Спасибо, - сказал я.
- Не за что, - ответила она.
- Но я хотел бы вас как-нибудь отблагодарить. Что для этого лучше сделать?
- Через дорогу - кафе-мороженое. Я люблю двойное с вафельной начинкой, снизу фисташки, сверху кофейный ликер. Запомнили?
- Двойное вафельное, снизу фисташки, сверху ликер, - прилежно повторил я.
Я направился в кафетерий, она - к стеллажам за книгами. Когда я вернулся, она еще не пришла, и я несколько минут прождал ее у конторки, застыв, как часовой, с мороженым в левой руке. Старички и старушки, читавшие за столиками газеты, ошалело таращились то на меня, то на мороженое. Слава богу, мороженое оказалось очень твердым и таяло медленно. Хотя признаюсь: долго держать в руке мороженое, ни разу не откусив, - занятие до ужаса неуютное. Чувствуешь себя как памятник, о котором забыл белый свет.
Ее книга - дешевая, в мягкой обложке - притулилась на столе, как уснувший кролик. Я вгляделся в название - "Путешественник во времени. Жизнь Герберта Уэллса", том второй. Судя по всему, книга личная, не из библиотеки. Рядом валялось три аккуратно заточенных карандаша. И семь-восемь канцелярских скрепок. Просто наваждение какое-то. Куда ни пойди - повсюду скрепки...
А может, какой-то природный катаклизм наводнил весь мир канцелярскими скрепками? Или просто я сам реагирую на скрепки острее, чем следует? Так или иначе, ситуация неестественная. Словно кто-то планомерно раскидывает скрепки в тех местах, где я вот-вот появлюсь, - да так, чтобы я обязательно их увидел. Неспроста. Слишком много всего неспроста. Черепа, скрепки... Я чувствовал, что все это как-то связано между собой. Но что общего может быть между звериным черепом и металлической скрепкой - не понимал, хоть убей.
Наконец длинноволосая вернулась с тремя книгами в руках. Вручила их мне, приняла от меня мороженое и начала поедать, хоронясь за конторкой от посторонних глаз. Я глядел сверху, и ее шея казалась мне хрупкой и очень красивой.
- Большое спасибо, - сказала она.
- Взаимно, - ответил я. - Кстати, а зачем вам канцелярские скрепки?
- Ка-анцеля-арские скре-епки? - снова пропела она. - Скрепками скрепляют бумагу. Это все делают. А вы разве нет?
И то правда. Я еще раз поблагодарил ее, сгреб книги в охапку и вышел из библиотеки. Действительно, скрепками пользуются все на свете. Заплати всего тыщу иен - и обеспечишь себя скрепками на всю оставшуюся жизнь. Я заглянул в "канцтовары", купил себе скрепок на тысячу иен и поехал домой.
Вернувшись домой, я первым делом забил продуктами холодильник. Завернул в пленку рыбу и мясо. Отправил в морозилку все скоропортящееся, а также хлеб и кофейные зерна. Сунул тофу в кастрюлю с водой. Выстроил пиво в секции для бутылок. Разложил овощи: свежие вглубь холодильника, старые - поближе к дверце. Переоделся в домашнее, спрятал одежду в шкаф, расставил на полке в ванной новые шампуни и мыло. И, наконец, подошел к телевизору и рассыпал вокруг черепа скрепки.
Ну и сочетаньице.
Все равно что пуховая подушка с ледорубом или чернильница с сельдереем. Я вышел на веранду и посмотрел на эту композицию издалека, но впечатление не изменилось. Абсолютно ничего общего. И все же где-то объединяющий фактор существовал. Просто я не знал или не помнил, где.
Я опустился на кровать и долго сидел, уставясь на череп со скрепками. В голове, хоть убей, ничего не всплывало. Только время, минута за минутой, уходило без толку. За окном промчались одна за другой машина скорой помощи и автобус ультралевых с мегафонами. Захотелось виски, но я решил потерпеть. В ближайшее время мне понадобится трезвый рассудок. Минуту спустя ультралевые пронеслись в обратном направлении. Заблудились, небось. В моем районе много извилистых улочек, и сбиться с дороги очень легко.
Прекратив бесплодную медитацию, я встал с кровати, уселся за стол на кухне и начал листать библиотечные книги. Первым делом я проверил изображения всех небольших травоядных и сравнил их черепа с экземпляром на телевизоре. Травоядных средней величины на Земле оказалось куда больше, чем я предполагал. Шутка сказать: одних подвидов оленей - более тридцати!
Я снял звериный череп с телевизора, поставил на стол и начал сличать его с иллюстрациями. Потратил на это час двадцать - но ни к одной из девяноста трех особей на картинках череп не подошел. Полный тупик. Я закрыл книги, отодвинул в дальний угол стола и потянулся.
Делать нечего. Я включил видео с "Тихим человеком" Джона Форда и растянулся на кровати.
И тут в мою дверь позвонили.
Я посмотрел в глазок. За дверью стоял мужчина средних лет в комбинезоне Токийской службы газа. Не снимая цепочки, я приоткрыл дверь на несколько сантиметров и спросил, что ему нужно.
- Регулярная проверка утечки газа, - ответил он.
- Подождите, - сказал я, прошел в комнату, взял со стола нож, сунул в карман брюк и только потом открыл дверь. Газ на утечку проверяли всего пару недель назад. Да и сам мужчина держался как-то не очень естественно.
Тем не менее, я с равнодушным видом завалился на кровать и стал смотреть дальше "Тихого человека". Вооружившись штуковиной, похожей на прибор, каким у людей измеряют давление, мужчина проверил газ в ванной, а затем перешел на кухню. Туда, где на столе громоздился звериный череп. Я встал и, не убавляя громкости телевизора, подкрался к кухонной двери. Чутье не обмануло меня. В миг, когда я заглянул на кухню, мужчина уже засовывал череп в черный пластиковый пакет. Выхватив нож, я запрыгнул на него сзади, обвил его тело руками-ногами и приставил лезвие к кончику носа. Он испуга он мгновенно выронил пакет, и тот упал обратно на стол.
- Я не хотел ничего дурного! - запричитал он дрожащим голосом. - Просто увидел его, и вдруг - так захотелось! Не удержался и сунул в пакет. Наваждение какое-то. Внезапный порыв... Простите меня!
- Еще чего захотел, - сказал я. Никогда не слышал, чтобы газовые инспекторы по внезапному наваждению хотели бы обладать черепами животных. - Если не скажешь правду - перережу твою поганую глотку!
По-моему, это прозвучало ужасно фальшиво. Но мужчина, похоже, сомневаться не стал.
- Я скажу правду! - прохрипел он. - Только не сердитесь... На самом деле, мне заплатили, чтобы я эту штуку у вас украл. Два каких-то типа. Пристали ко мне прямо на улице. Мол, не хочешь ли подработать. Дали мне пятьдесят тысяч иен. И еще столько же обещали, когда товар принесу... Я бы и слушать не стал, но один из них был такой верзила! Откажись я - живым бы не отпустили. Вот и пришлось соглашаться... Пожалуйста, не убивайте меня! У меня две дочки. Скоро школу заканчивают...
- Две? И обе заканчивают? - засомневался я.
- Да. Одна этой весной, другая через два года.
- Хм-м... - протянул я. - Какую школу, где?
- Старшая - городскую гимназию Симура, а младшая - частный колледж Футаба в ецуя.
Сочетание достаточно дикое, чтобы этого не могло быть на самом деле. Я решил ему поверить.
Приставив к его горлу нож, я выудил у него из заднего кармана брюк бумажник и проверил содержимое. Пять новеньких банкнот по десять тысяч иен. Еще семнадцать тысяч мелкими купюрами. Помимо денег - удостоверение инспектора службы газа и цветное фото семьи. Обе дочери одеты в новогодние кимоно. Ни ту, ни другую даже миловидной не назовешь. Одинакового роста - не разобрать, которая в гимназии, которая в колледже. Из отдельного кармашка торчал проездной на метро от Сугамо до Синаномати. Ничего в бумажнике видимой угрозы для меня не несло. Я сложил нож и отпустил свою жертву.
- Можешь уматывать, - сказал я, возвращая бумажник.
- Спасибо вам! Спасибо! - чуть не расплакался он. - Вот только... Как же мне дальше быть? Деньги-то я взял, а принести ничего не смогу! Что со мной теперь сделают?
Я не знал, что с ним сделают. О чем ему и сообщил. От кракеров - а скорее всего, это именно кракеры, - можно ожидать чего угодно в зависимости от ситуации. Эти ребятки специально продумывают все так, что предугадать их действия невозможно. Может, они вырежут бедняге глаза. А может, заплатят еще пятьдесят тысяч и скажут: "спасибо за услугу". Кто их знает.
- Значит, один - верзила? - уточнил я.
- О да, просто монстр какой-то! А другой, наоборот, почти карлик. Метра полтора, не больше. Карлик одет очень дорого. Не то что верзила. Но оба без тормозов в голове, ясно с первого взгляда...
Я объяснил ему, как выбраться из дома через пожарный выход. На задворках моей многоэтажки - совсем тесный проходик между домами, но если там выйти, с улицы не очень-то и разглядишь. Если мужику повезет, уйдет незамеченным.
- Огромное вам спасибо! - сказал он голосом человека, которого только что вынули из петли. - Если можно, не сообщайте в мою компанию...
- Не буду, - пообещал я. Выставив незваного гостя, я запер дверь на замок и набросил цепочку. Затем прошел в кухню, сев на стул, выложил на стол нож и извлек из пакета череп.
По крайней мере, я понял одно. Кракерам нужен череп. То есть, он представляет для них какую-то очень большую ценность.
Пока у меня с кракерами ничья. У меня есть череп, но я не знаю, в чем его ценность. Они знают - или полагают, что знают, - в чем его ценность, но черепа у них нет. Пятьдесят на пятьдесят. У меня два возможных хода. Первый - позвонить в Систему, доложить обстановку, и тогда либо прикроют меня, либо увезут куда-нибудь череп. Второй вариант - позвонить симпатичной толстушке и узнать у нее, в чем ценность черепа.
Однако втягивать в эту заварушку Систему пока не хотелось. Доложи я им, что происходит, - меня тут же подвергнут долгой, нудной перепроверке. Сразу придется отвечать на кучу вопросов и писать целый ворох отчетов. В этом смысле крупная организация - страшно неудобная штука. Слишком много сил и времени тратишь зря. И слишком много дураков встречаешь в процессе работы.
Позвонить же толстушке невозможно чисто практически. Я не знаю ее телефона. Можно, конечно, добраться до их конторы, но вряд ли охрана в таком крутом здании пропустит меня без предварительно назначенной аудиенции.
Хорошенько подумав, я решил ничего не делать.
Я взял щипцы и легонько ударил череп по темечку. "Кон-н-н", -прогудело в ответ. Словно его хозяин, зверь непонятной породы, негромко застонал. Я повертел череп в руках, пытаясь понять, отчего получается такой странный звук. И еще раз ударил по нему щипцами. Кон-н-н. Похоже, гудело всегда из одного и того же места.
Я постучал еще несколько раз - и так, и эдак, в разных местах - и наконец понял, где это. Как бы я ни стучал, - гул исходил из небольшой, пару сантиметров в диаметре, неглубокой ямки у черепа на переносице. Я погладил дно ямки кончиком пальца. В отличие от обычной кости, та казалась куда более шероховатой. Как если бы то, что здесь было когда-то, отломали насильно. Например, какой-нибудь рог...
Рог?
Но если это так - получается, что у меня в руках череп однорогого животного! Я снова открыл "Иллюстрированный атлас млекопитающих" и попытался найти кого-нибудь с единственным рогом на морде. Бесполезно. Такого животного не было. Если, конечно, не считать носорога; однако ни размерами, ни формой этот череп на носорожий не походил.
Ну, что ж. Вздохнув, я достал из холодильника лед, открыл бутылку "Олд кроу" и смешал себе "он-зэ-рок". День кончается, можно и виски себе позволить. И закусить консервированной спаржей. Обожаю белую спаржу. Покончив со спаржей, я нашпиговал белую булку копчеными устрицами. Съел. И налил еще виски.
Удобства ради я решил считать, что череп принадлежит единорогу. Иначе ничего не сдвинется с места. Итак:
У меня в руках - череп единорога.
Просто черт знает что. Отчего со мной все время творится какая-то мистика? Что я сделал не так? Я - простой, приземленный человек, конвертор на вольных хлебах. Нет у меня ни особого честолюбия, ни сильных страстей. Ни семьи, ни друзей, ни любовницы. Обычный работяга, которому лишь бы скопить побольше денег до пенсии, а потом послать подальше свое конвертирование - и на старости лет спокойно учиться игре на скрипке или греческому языку. Отчего меня затягивает в какие-то дикие истории с единорогами и обеззвученными толстушками?
Прикончив второе виски, я пошел в спальню, отыскал в телефонном справочнике номер библиотеки, позвонил и попросил соединить меня с отделом выдачи книг. Секунд через десять я услышал в трубке голос моей длинноволосой знакомой.
- "Атлас млекопитающих" на проводе, - представился я.
- Спасибо за мороженое, - сказала она.
- Пустяки, - сказал я. - У меня еще одна просьба. Можно?
- Про-осьба? - пропела она. - Смотря какая.
- Меня интересуют единороги.
- Единоро-оги... - повторила она.
- Посмотришь?
Она помолчала. Наверное, покусывает губу, представил я.
- А что конкретно тебя интересует в единорогах?
- Все, - ответил я.
- Послушай, но уже без десяти пять! Мы вот-вот закрываемся, и я страшно занята. Приходи завтра к открытию - найду тебе все, что нужно, хоть о двенадцатирогах!
- Я не могу ждать. Это очень срочно.
- Уф-ф, - вздохнула она. - Насколько срочно?
- Дело касается эволюции, - пояснил я.
- Эволю-у-уции?.. - переспросила она удивленно. Я представил, как отчаянно эта бедная девушка пытается разгадать, с кем имеет дело - с обычным человеком, похожим на сумасшедшего, или все-таки с сумасшедшим. И помолился Богу о том, чтобы она выбрала первое. Тогда еще можно надеяться, что она войдет в мое положение.
Тишина, как беззвучный маятник, секунд десять раскачивалась между нами.
- Эволюция - это то, что развивалось сто тысяч лет, так или нет? Может, я чего-то не понимаю, но что там может быть настолько срочным? Таким, что не может подождать один-единственный день?
- Бывает эволюция ста тысяч лет, а бывает эволюция каких-нибудь трех часов. По телефону толком не объяснишь. Но я хочу, чтобы ты мне поверила. Дело касается нового этапа в эволюции человека.
- Это что, как в "Космической одиссее 2001 года"?
- Именно, - ответил я. - Я тоже смотрел "Одиссею" на видео. Несколько раз.
- Эй... Знаешь, что я о тебе думаю?
- Наверно, пытаешься разобраться, агрессивное у меня сумасшествие или нет. Так?
- В общем, примерно так, - сказала она.
- Ты прости, что сам за себя говорю, но мое сумасшествие не очень агрессивное. А если честно, это даже не сумасшествие. Немного чудаковатости, немного твердолобости, плюс нелюбовь к самоуверенным типам - но сумасшествия нет. Конечно, кому-то я в жизни не нравился, но сумасшедшим меня еще никто не называл.
- Хм-м, - протянула она. - Ну, разговариваешь ты, в общем, нормально. И человек вроде неплохой. И мороженым угостил... Ладно! Встречаемся в кафе рядом с библиотекой в полседьмого. Я передам тебе книги. Устроит?
- Все немного сложнее. Сразу всего не расскажешь, но есть обстоятельства, по которым мне нельзя сейчас выйти из дома. Уж извини, но...
- То есть, ты хочешь сказать... - проговорила она и нервно постучала ноготками по зубам. По крайней мере, именно так мне послышалось. - Ты требуешь, чтобы я принесла эти книги тебе домой. Я правильно понимаю?
- Если честно, то да, - подтвердил я. - С единственной разницей: я не требую, а прошу.
- Значит, на жалость давишь?
- Именно так, - сказал я. - Если б ты знала, сколько всего на меня свалилось...
Между нами снова повисло молчание. Но это молчание не походило на отключенный звук - по крайней мере, я слышал в трубке мелодию, которую включают перед окончанием рабочего дня. Она просто молчала, и все.
- Я здесь пять лет работаю, - наконец сказала она. - Но еще ни разу не встречала такого бесстыжего нахала, как ты. "Доставьте книги ко мне домой"... Где это видано, а? Тем более - при первой же встрече! Тебе самому не стыдно?
- На самом деле, стыдно. Но я сейчас себе не принадлежу. И все остальные пути перекрыты. Все, что я могу - это надеяться, что ты войдешь в мое положение.
- Черт бы тебя побрал... - с чувством сказала она. - Ладно. Рассказывай, как к тебе добираться.
И я с радостью повиновался.
Глава шестая
Глава восьмая
Карта