Да откуда они взялись здесь вообще, эти люди?! Что за неведомая сила рассовала их повсюду? Темные или светлые, красивые или уродливые - одинаково нелепыми показались они мне в этом пейзаже, в этой культуре, в этой стране. И с тех пор, как я среди них, нет мне покоя.
Ее я встретила первой, девушку с Таканохары. Площадь перед станцией жила своей обычной жизнью. По ступенькам с шумом катилась стайка круглых, коротконогих школьниц в синих форменных костюмах и по всем правилам сползших к щиколоткам белых гольфах. Торопливо пролетали мимо отутюженные клерки, глядя на которых всегда кажется, что кто-то отключил цветность у изображения. Ковыляли опрятные, похожие на паучков старушки. А в середине стояла она. Никуда не спешила, а выставив картинно бедро, убирала волосы. И просто ужасно, вызывающе выделялась из всего, что ее окружало. Даже не считая того, как одета, она выделялась из окружающей действительности всем: длинными ровными ногами, крепкими бедрами, высоко вздернутым подбородком и всей своей непринужденной, будто дома перед зеркалом, позой. Выделялась, как... Ну, вот как я выделяюсь на этой площади перед маленькой железнодорожной станцией между Нарой и Киото. Но только меня-то здесь все сразу замечают: с недовольством или любопытством косятся взрослые, наиболее смелые из школьников кричат "харро!", прячутся за материнские юбки дети, напуганные светлыми волосами, непривычным разрезом глаз и еще бог весть чем в моем облике. А ее не замечал никто! Всё так же катились мимо школьницы, спешили клерки, ковыляли старушки - и только я стояла, задрав голову и удивленно изучая фигуру, отполированную скользящими по касательной взглядами.
С той первой встречи прошло много времени. Иллюзия уникальности девушки с Таканохары рассеялась - я встречала их везде, куда бы ни приехала: в Кансае и в Канто, в больших городах и на маленьких станциях, где останавливаются только самые медленные поезда. Но я не переставала думать о них - так и не научившись скользить по их поверхности незамечающим взглядом.
Казалось, они проникли буквально повсюду, но нигде так и не стали своими. Как они попали сюда? Наверное, при их первом появлении все останавливались и смотрели, смотрели, смотрели... Дивились на необычные фигуры, позы, одежды. Восхищались или ужасались. Но обязательно замечали! А дальше день за днем текущая мимо толпа привыкала к ним - и теперь уже не спотыкается взглядом, навсегда исключив из своей жизни тех, кто сам не успел убраться вовремя.
Интересно, каково им там, в коконе, под который не проникают взгляды? Спокойно? Одиноко? Холодно? Отчего-то чаще всего я встречала среди них одиноких женщин. А редко попадавшиеся мужчины выглядели еще более одинокими и потерянными. Исключение составляют только счастливчики, занятые любимым делом. Некоторые пытаются привлечь к себе внимание во что бы то ни стало - эпатирующими действиями или немыслимыми позами - но и мимо них жизнь течет так же плавно, как и мимо остальных. Должно быть, проще тем, кто не одинок в своей исключительной несообразности с окружающим миром - тем, кто с семьей или в компании себе подобных.
Удивительно, откуда они взялись и почему остались? В стране, где тощую женщину принято прятать во много слоев цветных тряпок, как кочерыжку в капустных листьях, а светлую мысль - в туманные иносказания, все эти ладные голые люди поражают, как следы инопланетной цивилизации. Скучают ли они по дому?
Я не знаю. Но продолжаю думать обо всем этом, чувствуя, как постепенно начинает лосниться от взглядов воздух у самой поверхности моего тела. Я покупаю билет на самолет домой - потому что на самом деле не хочу знать наверняка ответы на вопросы о людях по ту сторону. Но если когда-нибудь мне вдруг захочется остаться внутри себя, чтобы год за годом внимательно прислушиваться, как густеет в жилах медь, - я знаю, куда мне ехать.
| Инна Кригер | Фотогалерея |
"Виртуальные суси", 2000.