Пока его несут

          Сакэ группе носили часто и помногу. Пили все. Пили с удовольствием. В подогретом виде этот напиток способен на удивительные вещи. В первый же вечер произошло чудо.
          Клавишник Борис Рубекин сидит напротив меня, потягивает сакэ и говорит:
          — Помню, в нашем институте мы напивались перед каждым экзаменом.
          — Нет, — говорю я. — Этого я не понимаю. Вот мы в нашем институте все-таки пили после каждого экзамена, а не перед. Пить перед экзаменом как-то нелогично.
          — Напротив! — возражает клавишник. — В том, чтобы напиться перед экзаменом, есть особая прелесть и особый кураж. У нас в институте это было традицией.
          — Интересно, — говорю. — Это что же за институт такой?
          — ЛЭТИ, — отвечает Борис. — Ленинградский Электротехнический.
          Шок. Изумление. Рукопожатие.
          — А какой факультет?
          — ФАВТ. Факультет Автоматики и Вычислительной Техники.
          Шок. Изумление. Рукопожатие.
          — И когда ты там учился?
          — Ну... Поступил в восемьдесят шестом.
          Падение со стула. Медленное прихождение в себя.
          — Так почему же я тебя не помню? — спрашиваю я.
          — А я тебя помню, — говорит Рубекин. — Смутно, но припоминаю. Я видел тебя на общепотоковых лекциях. По физике и по истории КПСС.
          Начинается успешное отыскивание двух десятков общих знакомых и вакханалия воспоминаний. Гребенщиков сидит рядом и молча пьет свое сакэ, пока ему несут следующее. Теснота мира его давно уже не удивляет.
          Со своим новообретенным однокашником я не сфотографировался по причине севших батареек. Поэтому за меня это сделал Каневский. Представьте вместо него меня.

          Вечером следующего дня мы отправляемся небольшой компанией на Синдзюку, в квартал Кабуки (не путать с одноименным театром на Гиндзе). Побродив по узким улочкам, заходим в бар «Гаргантюа», хозяйка которого Миюки Исибаси раз в месяц выступает с концертом из русских песен. Она знает об «Аквариуме» и даже распространяла билеты, но визита Гребенщикова не ожидала.
          — Мы пришли в правильное место, — говорит Борис и просит налить ему виски. После недолгих уговоров хозяйка ставит собственный диск.

          Я вам, ребята, расскажу,
          Как я любил мадам Банжу.
          Мадам Банжа, мадам Банжа
          Была на диво хороша!..

          После «Черного ворона» Борис не выдерживает и запевает его сам. Без гитары, a capella. Ощущения непередаваемые. Мы входим в транс.
          — Как я люблю русскую душу! — восклицает Исибаси-сан, и в этот момент ее нужно видеть. В воскресенье она придет на концерт, и Борис посвятит ей исполнение песни Вертинского «Тихонько любить». Зал будет тронут.
          А после концерта русская душа предпочитает уйти в себя и расслабиться. Пока несут очередное сакэ и младая жизнь играет у гробового входа, послы рок-н-ролла вправе подремать.