Эпистолярий

Бук - это ник из любви к Буковски, к правозащитнику Буковскому, или от слова "буквоедство"? Или , грубо говоря, чужая слава покоя не дает?  
 
        Ну, если вспомнить, какой ценой он (Чарльз Буковски) прославился десять раз задумаешься, кому эта слава нужна... Храни нас Бог от такой халлилуйи. 
        Тут ведь как было? Переводит Макс старину Чарльза. И шлю я ему, Максу то есть, из Японии пару книг Буковски - для коллекции. Заодно и читаю слегка. И такая меня ностальгия по Веничке отчего-то пробила (я уж про кино "Barfly" молчу), что "прямо слезы из меня потекли". 
        А Чарльз немного погодя взял и умер. Ну, Макс тут же про него эссе написал и собаку назвал его именем. Только собака тоже померла. Тогда я и взял себе этот ник - не фиг хорошему имени без дела пропадать. Имя-то славянское, но на Западе вполне на слуху, запоминается хорошо и сокращается славно - на три буквы и смысл дополнительный. А я вообще люблю,  когда в одной вещи сразу смыслов много перемешивается. Типа - как хошь, так и понимай. 
        Так что "Бук" - это очень джазовый ник. Для меня, по крайней мере. 
 

Не возникало ли желания попробовать перевести что-то из уже переведенного, Акутагаву, к примеру, Кобо Абэ?  
 
        Не-а. 
        Сам подумай: ты спрашиваешь меня про Акутагаву и Абэ. А что еще ты знаешь, кроме Акутагавы и Абэ? А я хочу тебе ЕЩЕ что-нибудь показать. Или тебе охота по кругу бегать, сравнивая двадцать пять вариантов одного и того же? Не думаю. 
        Да перевели их уже, Абу с Акутагавом. Читайте, наслаждайтесь. Я-то тут причем, со своим хилым  запасом креативности и тридцатью годами на все про все? 
        Япония - страна белых пятен. На Западе уже все истоптали, там пятен почти не осталось. Почему, наверно, Макс и лезет в андерграунд. Потому что пятно. 
        С Японией - совсем не так, как с западной литературой. Японский текст переводить раза в четыре дольше и тяжелее, чем его английский эквивалент (см. ниже). Чтобы хорошо перевести один японский роман, нужен минимум год. Это если больше ничем не заниматься. На "Овец" я убил три года, потому что есть что-то надо было - то есть, на работу ходить. 
        Так что если я вижу, что какой-то автор уже переведен - я сразу думаю о том, сколько еще не успето, сколько пятен в этой культуре осталось еще невыведенных, и бросаю свои усилия на их, пятен, дальнейшее выведение. 
        Я не знаю, с чем это сравнить... Ну, представь, что Америку только-только открыли, причем английского толком никто не знает. Ни О'Генри не знают, ни Твена, ни Лондона, ни Хэмингуэя. И если ты видишь, что кто-то уже переводит Хэма, разве ты не крикнешь "окей!" и не набросишься на Твена или Сэлинджера? 
        Пионерский инстинкт. Первооткрывательский. 
        Примерно так. 
        Ведь в России японистов и так кот наплакал, а ГРАМОТНЫХ, с литературной жилкой - и того меньше. Поэтому все роли расписаны. Ты заметил, что в японской переводике практически не встречается дубляжа? То есть, чего-нибудь типа "Алисы" с ее двадцатью равноправными (?) вариантами - днем с огнем не найдешь. В нашей (да и не только) японистике чаще всего так: переводит Гривнин своего Кэндзабуро Оэ - все, негласно решено: Оэ числится на Гривнине. Его больше никто не берет. И так вон сколько всего непаханного. 
        Так что сегодня, после четырех лет труда, я имею право надеяться: Муракaми числится за мной и Смоленским. 
        А кто еще захочет самореализовываться - пусть ищет новое сам. Непочатый край, если честно. 
 

А почему все-таки Харуки Мураками? Ведь, мне думается, достаточно и других, не менее интересных современников?  
 
        Нет, недостаточно. Я уже писал в "Письмах из Хиппонии" об этом. Сегодня эта страна в принципе не интересуется сочинительством, она занята выживанием. "Сочинитель" здесь - синоним слова "болтун". И пытающихся очень мало. Еще меньше - тех, у кого получается. Тем более - в общемировом масштабе. 
        На Мураками же я наткнулся, как ни парадоксально, на полках АНГЛИЙСКИХ ВЕРСИЙ японской литературы. Стоит такой Мураками переведенный. Отобранный янками как лучший из ныне живущих. Ну-ну, подумал я и в руки томик взял. 
        Да тут же и офигел. 
        Потому что чувствую - МОЕ. Ну то есть, все так, как я сам и сказал бы, дай мне Бог всего чуть побольше. 
        С одной стороны - это вопрос личного вкуса. С другой... 
        Мураками - японец, живущий за рубежом и знающий, как открывать Японию миру. Большинство же японцев не знают, как, - ибо живут в консерве. Точно уродцы, проведшие детство в затворничесте, - ни пошутить не умеют так, чтобы все вокруг засмеялись, ни высказать что-либо искреннее изнутри. Искренность - вот с чем проблемы здесь. Большие проблемы. Прямо беда. Очень на пишущих сегодня русских похоже. 
        И тех, и других, как правило, совершенно неинтересно переводить на чужие языки. 
        А Мураками - интересно. 
        Он занимается примерно тем же, что пытаюсь в писательстве нащупать я сам. То есть, создаются какие-то смысловые пласты, к Идее произведения как бы и не имеющие отношения, но потом эти пласты раздвигаются - и проступает НЕНАЗВАННАЯ Истина. Что-то вроде Сатори, или просветления от чтения дзэнских коанов. Или джаза. Это же очень интересно - родить Истину, не называя ее. 
        Как правило, в линейно-сюжетных произведениях это почти невозможно. 
        И не случайно под Мураками японистическая Москва давным-давно копает. Годов так с середины 80-х. Кричали даже в японских газетах - дайте денег на издание, мы тут его всего переведем. 
        Только денег им японцы на копирайты не дали, а они без денег почему-то не переводят - там, в Москве. У них без контракта и предоплаты, похоже, все иероглифы из головы вылетают напрочь. 
        Болезнь какая-то, наверное... 
        Вот и приходится теперь нам с Вадькой золотые завалы разгребать. 
        А нам что - нам в кайф... Не на предоплату ж медитировать! 
 

В чем принципиальное различие при переводе с японского или европейских языков?  
 
        Об этом фокусе я уже писал в предисловии к Таваре Мати. Сейчас попробую ужать еще раз. 
        Когда переводишь с того же английского, СКЕЛЕТ предложения уже за тебя сделан. В большинстве случаев тебе остается просто подобрать правильные куски мяса и нанизать их на уже готовые кости - с таким-то эмоциональным зараядом: там - смеяться, там - плакать. 
        Японскую же фразу надо сначала отделить от их костей. И потому какое-то время она, фраза, болтается в твоем мозгу совершенно бестелесная. В какой-то промежуточный миг  у тебя внутри есть только ОЩУЩЕНИЕ от фразы, а самой фразы нет. Ни уже, ни еще. И вот, тебе нужно этот Призрак Фразы через себя пропуститить, пережить его всеми кишками - и выдать ТАК, КАК В ЭТОМ СЛУЧАЕ СКАЗАЛ БЫ НАШ ЧЕЛОВЕК. С учетом всех нюансов - вежливости, эмоции, отношений высказывающегося к слушающему, глубине шутки, оттенков недосказанности и т.п. в данной конкретной фразе. 
        И вот на это тратится больше всего усилий. Я уж не говорю о том, что в потоке таких фраз еще потом необходимо вырабатывать авторский стиль, цельную мелодию общего текста, и т.д и т.п.... 
        Такой подход очень сильно меняет привычный угол зрения на свой, родной русский язык. Как бы отодвигаешься от привычных пониманий красивости слова. И преходишь в сознании от СМЫСЛА слова к ФУНКЦИОНАЛЬНОСТИ слова. Чтобы оно не просто передавало информацию, но РОДИЛОСЬ ЗАНОВО в твоем языке. Окрашенное всеми вышеперечисленным нюансами. С этим мало кто справляется. Из сегодняшних японистов с этим справляется только Чхартишвили в "Иностранной Литературе". И пусть я прослыву нахалом по отношению к коллегам, но Русский Японист Номер Один сегодня - это не Овчинников, и уж тем более не Цветов. Это Григорий Чхартишвили. Запомните эту фамилию. 
 

Что дает тебе участие в ТЕНЕТАХ и ЛИТО? И что тебе дает участие в гостевых книгах этих конкурсов?  
  
        В литературном плане  - почти ничего. За полгода общения мне по-настоящему пригодились только одна фраза Житинского и четыре фразы Белеца. Все остальное - энергетический контакт с читателем. Это подпитывает, как батарейки. Просто наполняет волей к жизни, без идей - как наглядное подтверждение того, что тебя читают.   
        В Тенетах прошлого года я, конечно, погорячился с "Низшим Пилотажем". Потом долго думал. Что Сеть - это не только мой сайт, что нужно много разного, чтобы все жило. И, пожалуй, благодарен НП как явлению. Наверное, стал терпимее по характеру... Но на то, что делаю я, это никакого влияния не оказало. Разные планеты.  
       Так что все эти гестбуки - просто общение. Ни больше, ни меньше. Со своим опытом, со своей отдачей внутрь. Иногда даже вредноватое, потому что общение предполагает вежливость и демократию, а значит, снижает планку требований к творчеству и к самому себе. Прочитаешь Васю, которого знаешь как замечательного собеседника. А рассказ он написал слабенький. Но ты уже думаешь - но зато какой Вася классный, быть может, и в рассказе его такая же замечательность есть, если поискать. Захочешь - находишь. Особенно если Вася еще и полу противоположного. И начинаешь быть терпимым к недостаткам. А это - ошибка.  
       То есть, катастрофическая подмена происходит: в Искусстве-то не должно быть демократии, там возможна только голая эволюция. Жестокая и угловатая. А в общении с людьми надо углы огибать.  
       Поэтому я постоянно там одергиваю себя - это не литература, это всего лишь треп. Нужный, добрый, как правило, без него одиноко и плохо, -  но у него совсем другие цели, непосредственно к писательству неприменимые.  
 

Важно ли тебе знать мнение других о твоей работе? Как ты воспринимаешь критику?  
  
      НУЖНОЙ критики очень мало. По мере сил, всех своих критиков разделяю на три категории:  

      1) У которых черпаю, как улучшить себя.  
      2) С которыми хочется просто еще пообщаться  
      3) Которых стараюсь просто не видеть. Как Сегаль. Ведь он в чем-то прав со своим "пусть меня критикуют те, кому я сам разрешу". Просто при этом не надо хамить, общение - это тоже искусство, хотя и из другой оперы. Злоба - явление бумерангообразное, после приступов злобы очень плохо удается быть искренним с самим собой. Меня же лично интересует именно умение быть искренним с самим собой. Впрочем, кого-то может интересовать другое... И Бог с ними.  
      Главное - не путать здоровых критиков с возбужденными читателями. Очень распространенная ловушка для писательского мозга.  
 

"Коронные вопросы": кого из авторов обильно (и не очень) публикуемых в Сети ты бы выделил?  

     Ну, если брать в Сети... 
     В стихах - конечно, Линор. Алексея Денисова.  
     Как эссеиста - Макса Немцова.  
     Из "не очень" публикуемых - Сашу Демина...  
     Хорош Тезка Горчев. Стебливо-искренен, знает, куда раки на зиму уходят. Это редко. 
     Да, в общем, я у себя почти всех их и собрал... Пускай не все там какие-то судьбоносные или великомасштабные, но они живые, настоящие - а с этим у нас пока напряженка. Особенно в прозе -  все барханы да вараны. Булыжники во рту ворочают. Искренних очень мало. Хотя это общая болезнь всего русского литпотока сегодня - отбитая искренность. Все схемы да механизмы, провода да арматура меж строк торчат. Так мне кажется... 
      Что ж, никого, не виню. Иногда мне кажется, что сейчас мы расплачиваемся за мировой бум русской литературы прошлого столетия. Этакий маятник Фуко. Всему свое время. 
 

... Причем, со знаком "плюс" и "минус".  

     Верхние, само собой, с плюсом. 
     С минусом - наверное, все же Вербицкие. Остальные "минуса" - мелочь пузатая, хотя попыток много. Антилитературой (и то, скорее - антижурналистикой) для меня по-хорошему воняет в Сети только от Вербицкого с его Юлей Фридман. Вот уж где наворочена демоническая персонификация... Точно на них там целый штаб идеологический работает. Или опергруппа из Голливуда? 
    Так что остается этой парочке только удачи пожелать и процветания. Как же Сеть без них-то? Вот только, говорят, пропали куда-то в последнее время... 
 

... И здесь же: каково твое мнение в целом об уровне русской литературы на данный момент.  
    
     Пока никакого. Дожевываем старый век. Никого пока не вижу, если честно. Рефлексии в прогрессии. Интересно, что сейчас все стремятся от логики убежать - кто куда. Кто в метафизику с мистикой. Кто в сенсуализм. Кто в рафинированное Слово... Но пророков пока не вижу. Прорыва не происходит. Ни в языке, ни в вИдении себя и мира. Для меня в этом плане тот же БГ куда больше делает, чем собственно литераторы. Пелевин - то же зеркало в прошлое, хотя созданный им в "Чапаеве" герой и констатирует душу сегодняшнего нашего полуинтеля с надписью "Losing My Religion" кириллицей на ссутуленной пьянством - или чем там еще - спине. Но далее - никуда. Нытье. 
    Вот появился бы русский Павич... Такое зеркало вперед. И в языке, и в пучине самого взгляда на мир. Но пока не встречал. Если наткнешься - дай знать. 
    Хотел я как-то сказку написать про живое существо, которое передвигается спиной вперед. Видя все, что прошло. Очень далеко, в века проникая ушедшие. А на спине панцирь суперкрепкий - на все случаи невезухи в пути. То есть, что впереди - вообще не видит. И как однажды панцирь этот особо сильного удара не выдерживает - а уворачиваться-то не запрограммирован... Хотел-то я эту сказку про японцев якобы написать, а посмотрел поглубже - ба, да это же про нас все. Расстроился и не стал. 
 

Как "старый самиздатчик" "старому самиздатчику". Как ты сейчас относишься и к опыту участия в ДВР, и к рок-н-роллу вообще. 

     Всему свое время. За рок-н-роллом следует джаз. Лишь бы свято место не пустовало. Главное - делать что-то от души в полный рост. С людьми, которых ты уважаешь. ДВРу я благодарен за Макса Немцова. Таких людей рядом жизнь в принципе редко дарит, а под каким это было соусом, рок-н-ролл или совместная разгрузка вагонов с углем - дело десятое. 
     Главное ведь - не что и где, а как и с кем... Так что спасибо Интернету. 
 

В "Лавке" есть переводы Виктора Коваленина. Не мог бы ты разъяснить, рассказать о том, кто это, и историю происхождения переводов, и как они вообще появились в "Лавке".  

     Это мой отец. Я сейчас собираю о нем информацию для статьи, но у него в Одессе нет доступа в Сеть, нужно время. 
     Славист с 5-ю языками. Без пяти минут доктор. Преподавал в Южно-Сахалинском пединституте рус.яз. и литературу. На любви к самиздату объединил вокруг себя кучу интереснейшего народу. Помню, у нас в доме бывали тренеры легкой атлетики, священники, какие-то отсидевшие люди без определенного образования, - и все они учили польский-чешский, чтобы читать, переводить, издавать (печ.маш. под 5 копирок - и по городу), обсуждать МИРОВУЮ литературу. Потому что тех же Булгакова (!!!), Гессе или Фриша можно было достать только в магазине "Дружба" именно на польском или чешском. 
     И еще газеты ихние в наших киосках продавались. Каждый день. И когда наши танки в Прагу приехали, эти газеты ПРОДОЛЖАЛИ продаваться еще с недельку. Не сработало что-то в машинке, то есть. Ну, батя на лекции поутру приходил, по пути в "Союзпечати" газетку купив, и начинал занятия такими словами: "Та-ак, а теперь посмотрим, что об этом сами чехи говорят"... В общем, все ему припомнили - и самиздат, и споры с начальством о том, как мыслящих специалистов выращивать, и популярность среди недовольных. Из партии вылетел, квалификацию препода потерял, и всю жизнь до пенсии строил шеды для зверосовхозов да на шхунах рыбацких пахал, неделями домой не возвращаясь. 
     А только его все равно народ снизу прорабом избирал всю дорогу. Для любых разговоров с властями. 
     С маман они развелись, по ее инициативе - чтобы, значит, на детей его неблагонадежность не распространилась... А я, когда подрос, очень сильно двойные прилагательные полюбил, потому что, как оказалось, у нас ВЕСЬ Толстой (24 тома, кажется?) был батиным карандашом исчеркан - все двойные прилагательные выделены. Очень пригодилось потом при переводе с японского. 
     Странные были тогда времена. Очень плохо связанные как с прошлым, так и с настоящим. Ну, кому сейчас нужен перевод "Homo Faber" c польского, когда все уже есть с оригинала? А тогда над всем этим люди медитировали, в очередь на копию "записывались", для них это был недоступный, фантастический мир... Или стоит посмотреть на его перевод Лема - и представить, как на темы секса можно было открыто рассуждать в 60-х, и что эти тексты значили тогда для людей. 
     Так что я ни в коем случае не думаю, что труды его были зря. Некоторые его вещи и сегодня "живее всех живых" - слава Богу, удалось сохранить кое-чтопосле всех этих перипетий. Я когда Максу сохранившиеся рукописи притаранил, Макс еще не сетевой был. Он их посмотрел - и сразу в папочку отдельную, на полочку специальную - это уж у Макса как водится. А потом, когда "Лавка" появилась, он и выбрал из этих рукописей самые "выжившие" во времени места, перепечатал, кое-что под современный русский подредактировал. Все-таки язык поколений меняется, как ни крути... 
     Отцов язык сравнивают со Шкловским. Не знаю, Шкловского мало читал. Но лично я от батиного русского медитирую. 
 

Помнишь, был такой совковый журнал "Парус". Там была рубрика - "10 книг, которые потрясли мой внутренний мир"... 

     ОК, сейчас попробую, тут еще детство вспомнить надо бы... 

1. "Пикник на обочине" АБС  
2. "Мы" Замятина.  
3. "Назову себя Гантенбайн" Фриша 
4. "Игра в классики" Кортасара 
5. "Иллюзии" Баха  
6. Бернс в переводах Маршака  
7. "Москва - Петушки" Ерофеева  
8. "Степной волк" Гессе  
9. "Хазарский словарь" Павича  
10. "Идиот" Достоевского 

 
"Как эссеиста - Макса Немцова". Тут я не понял. Бук, у Макса всего одно эссе (насколько я знаю). Во всяком случае, его эссеистика по объему несравнима  с лавиной его переводов. Неужели он для тебя не представляет интереса как переводчик? А в качестве редактора "Лавки"?  

      На Сети у Макса два официальных эссе - о Буковском и о Шкворецком. Причем первое победило на Тенетах. Этого уже достаточно, чтобы называть Макса крутым эссеистом. Кроме того, чем тебе не эссе - Интервью у Кобылкина? Уже прославилось, между прочим :-))) 
     Я же называю его так, потому что читал его не только на Сети. Он пишет очень плотно и ориентируется только на тех, кто "умеет читать" (большинство же читателей, по его мнению, "читать не умеют" :-). То есть, он не развлекает, он тебе мясо сырыми кусками накидывает - сам прожуешь. Если тебе надо. 
     И вот я считаю, что если в эссеистике такая сжатость - это вполне правомерный подход, то в переводах он с этим подходом как раз "пережимает". Это наш древний спор, я считаю его слишком "сухим", он меня - чересчур "романтичным". Прямо Инь и Янь от переводов, куды деваться... 
     Насчет Лавки у нас тоже споры - все как у приличных людей. Мне кажется, из Лавки стоило бы делать ухоженный Сад, в то время как Макс делает из него Полигон (его определение), и в последнее время публикует там вещи самого разного уровня, вплоть до неудовлетворительного. Ну что ж, хозяин - барин, поглядим, чем это все кончится, лишь бы бурьяном не зарастало... 
     Тем более, что на качество водки, когда она между нами случается, это никак не влияет :-) 
 

Из каких мыслей и чувств родились "Виртуальные суси"?  

     Из ненависти к гомункулусу, который живет в голове у огромного количества русских людей, претендуя на образ Японии. За годы жизни здесь это достало, и с этим надо что-то делать. Позволю себе цитатку из нашего Кулинарного Манифеста:  
    "Странную ситуацию имеем мы на сегодняшний день: солидного вида дяди и тети, гордые своей причастностью к Тайному Ордену Знатоков Иероглифа, выкидывают на прилавки куски плесневелого риса под пересохшей воблой, рассуждая о проблемах современного сусеводства С СОВЕРШЕННО СЕРЬЕЗНЫМ ВЫРАЖЕНИЕМ НА ЛИЦЕ. А голодный клиент-сусеед, который в гробу видал эти самые проблемы и хочет одного - жирной, свежей, отборной суси - заглядывает лишь на секунду, пожимает плечами и уходит глодать чебуреки..."  
     О Японии МОЖНО разговаривать нормальным человеческим языком. Без закатывания глаз, ахов-вздохов, натужного философствования и попугайствования вокруг малоизвестной экзотики. Всех в России уже достали "матрешки кровавые" в глазах приезжих иностранцев. У нас та же проблема наоборот! "Кровавые самурайчики", если угодно, в глазах даже не самой глупой российской публики. И вот мы с Вадькой как бы решили этих самурайчиков немножко поизгонять. Экзорсисты на выпасе, туды нас в качель... :-)))  
     Ну, а получается или нет - судить читателям.  
     К сожалению, пока все это почти всегда ограничено Сетью. Поэтому когда на бумаге в Питере вышла "Охота на овец", а в "Дружбе Народов" (╧11, '98) "Письма из Хиппонии" - это были для нас маленькие дни больших побед. Насколько нам известно, публикация "Писем" в ДН - первый прецедент, когда "сетевая литература" появилась в толстых российских журналах.  
   
   
Еще один - "постоянный вопрос". Мнение и пожелания по поводу моей страницы.  

     При той заяве, которую ты своим сайтом делаешь, боюсь, тебе на одном вкусе долго не продержаться. Уже сейчас твои рецензии слишком короткие и невнятные. Все, что понятно из многих заметок - так, этот автор лично Сержу нравится / не нравится. А ПОЧЕМУ - неясно. Но ведь желание читать эти рецензии появится лишь тогда, когда народ будет знать, что у тебя в голове. Значит, либо надо писать какие-то самостоятельные, концептуальные статьи и эссе, заявлять о своем понимании мира ( = лит-ры) вслух, либо - сами рецензии делать ярче и глубже. Мне, читателю, должно быть интересно, что ТЫ САМ думаешь о том, какая литература должна быть. Иначе общение наше с тобой сойдет на ноль, и ты растворишься из моей читательской головы неизбежно. 
     Ну, то есть, видимо, ты сам это понимаешь, раз начал подобные интервью. Вопросы вот задаешь всякие интересные. В букмарки у всех занесен... В общем, старт ты хороший взял. Поглядим, что же дальше. Ветра тебе в парус. 
     А с оформлением все очень мило. Дядька такой... Прямо "Портрет Дориана Немцова" :-) 
     Да! Объясни же где-нибудь на сайте наконец, кто эти бабошки-тарзаны... Легкий налет мистики - это хорошо, но ты же не фильм ужасов ваяешь, да и сам на Хичкока мало похож... :-) 
 
Спасибо за хорошие вопросы. Получил удовольствие, размышляя над ними.  

Удачи!