БГ в Японии, март 1999 г.
Молитва поневоле
(ночь с 7-го на 8-е)
После концерта мы хорошо посидели в маленьком ресторанчике на Роппонги.
Потом отвезли Гребенщиковых в отель и пошли отдельно праздновать подвиг
Кота. Митька, напившись, очень ругал меня за панибратские поползновения
по отношению к великому человеку и вообще запретил в присутствии оного
употреблять внутрь алкоголь. Кот успокаивал Митьку как мог и подливал
нам обоим.
По возвращении в номер мне припала охота подышать воздухом. Коваленин
опять взвился, сказал, что я пьян и что он меня не отпустит, если я не
отожмусь от пола тридцать раз. Я отжался сорок, а Коваленин — поскольку
был нетрезв — сосчитал даже до сорока одного, после чего отпустил меня
безропотно.
Я вышел на улицу и двинулся к центру Токио. Сознанием овладела мысль
добраться до императорского дворца и познакомиться наконец с принцессой.
Поскольку центр лежал неблизко, к моему приходу как раз должно было
наступить утро. Так что я бодренько шагал по безлюдному ночному проспекту,
пел арии из опер и подкреплялся разными жидкостями, которые иногда
встречались в автоматах.
Через пару часов пути появилось чувство острейшего религиозного голода.
Дабы утолить его, я свернул в первый же переулок, где виднелись ворота
синтоистского храма. Конечно, глупо молиться японским богам, не будучи их
потомком, можно было и дотерпеть до буддийского храма — но ноги уже сами
вознесли меня вверх по каменной лестнице, а рука сама кинула пятачок в
ящик для пожертвований. Лишь взявшись за веревку колокола, я удосужился
поинтересоваться, в чью честь, собственно, возведен храм и кому я
собираюсь возносить свои молитвы.
«ХАТИМАН» — было написано на фронтоне. Хатиман, бог войны. Японский
коллега Ареса и Марса.
Я плюнул, сунул руки в карманы и пошел назад. Бог с ним, с пятачком...
Но на середине лестницы остановился. Бог-то ведь и в самом деле с
пятачком, в чем весь и фокус! Вот он пялится сейчас на мой пятачок и
думает: «Чего, интересно, этому иностранцу надо за его дырявые пять иен?
С кем он собрался воевать, этот чокнутый гайдзин? Деньги кинул, а ничего
не сказал.»
Нет, так оставлять нельзя.
Я присел на ступеньку, чтобы собраться с мыслями. Минутку подумал,
затем встал, снова подошел к храму и решительно ударил в колокол.
Открытая молитва японскому богу Хатиману
Дружище Хатиман!
Хочу попросить тебя об одной пустяковине.
Понимаю, что тебе уже немало лет, да и последнее твое мероприятие тебя
изрядно утомило. Но просьба моя несколько иного свойства, чем те, которые
ты привык выслушивать. Можно даже сказать, совершенно противоположного
свойства. Нет-нет, я не про Кавказ и не про Югославию — я понимаю,
что ты бог местного значения, не мирового. На Кавказе и без нас с тобой
разберутся.
Давай поговорим о тех, кто без нас не разберется. Я, правда, не очень
уверен, что это тоже по твоей части. Ведь когда тебя придумывали, войны
случались только горячие — никаких холодных еще и в помине не было.
Холодная война — изобретение постсинтоистское, если можно так выразиться.
Однако меня не отпускает смутное подозрение, что здесь без тебя тоже не
обошлось. Ибо по всем бумажкам выходит, что наши с тобой страны до сих
пор воюют. Воюют по-горячему. А горячая война — это по твоей части. Вот
я тебя и спрашиваю: оно тебе надо?
Может быть, тебе нужна эта видимость, чтобы не уронить остатки авторитета?
Тогда я тебя спрошу: авторитета перед кем? Перед этими деятелями, которые
орут свой бесконечный банзай под самурайские марши и бьют объективы
любопытным гайдзинам? Или перед теми, другими, которые помешались на
целостности Третьего Рима? Что касаемо вторых, то могу тебя успокоить:
они молятся все равно не на тебя, а на маршала Жукова. А насчет первых...
Ну скажи честно, Хатиман: неужели их рожи тебе до сих пор не надоели?
Ведь на самом-то деле всем уже давно по барабану, что там придумают с
этими несчастными островами. Пусть придумают ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ. Уже
абсолютно неважно, отдадут ли их вам, оставят ли маршалу Жукову,
поделят пополам или вообще решат кому-нибудь подарить. Кстати, тоже
вариант! Подарить спорные территории, скажем, Ирландии. Или, еще лучше,
Ямайке. No woman, no cry. Подумай над этим тоже.
Я к тому веду, что дело-то вовсе не в территориях. Основная беда в том,
что из-за этих дурацких территорий у нас не слушают Сёкити Кину,
а у вас не слушают Боба. У нас не читают Масахико Симаду,
а у вас не читают Пелевина. У нас не смотрят Дзюдзо Итами,
а у вас не смотрят Соловьева. Мой друг Коваленин, филолог, пошел в пролетарии
за куском хлеба, а вечерами переводит на русский Харуки
Мураками — вместо того, чтобы сделать это
своим основным занятием, чего заслуживали бы и он, и Мураками, и
русская читающая публика. Гребенщиков приезжает в Японию по частному
приглашению, без права дать полнокровный концерт — но даже для этого
нам приходится пускаться во все тяжкие. Потом смеемся, как идиоты: у
нас «шамисэн», а у вас «бададайка».
Не пора ли завязывать, Хатиман? Ты же бог, в конце концов! Почему бы
тебе не порыскать по своим небесным сферам, не встретиться там с маршалом
Жуковым и не договориться обо всем? Согласен, это будет не совсем в твоем
амплуа, но представь такую картину. Допустим, что вы там что-то решили и
они тут уже что-то делают — буксируют территории к Ямайке, организовывают
безвизовый обмен, перенаправляют денежные потоки, открывают Бюро
Литературных Переводов, выделяют гранты... Да, это само по себе уже
круто, но это еще не апофеоз. Для достижения апофеоза на бывших спорных
территориях воздвигается гигантская сцена, и на ней, перед необозримым
сборищем слетевшихся со всего мира любителей рок-н-ролла дают совместный
концерт Гребенщиков и Сёкити Кина. Соловьев снимает про это действо кино,
а Пелевин с Симадой пишут по роману. Все это расходится бешеными тиражами,
и на вырученные деньги строится грандиозный синто-православный храм в
честь Хатимана и маршала Жукова.
Короче, ты меня понял. Пятачок в ящике. Действуй.
В.Смоленский.
Ночь с 7-го на 8-е марта 1999г, Мита Хатиман Дзиндзя, Токио.
* * *
А до принцессы в ту ночь я так и не дошел...
|