На древних холмах
(Нара, 5 марта)

"Монахи, если вы назовете это, то будете скованы именем. Если вы не назовете это, то отвергнете факт существования. Так как же вы, монахи, это назовете?"

"Мумонкан", 43-й коан

- Что такое Нара?

- Нара - это...

- Плохо, монахи. Дубинкой вам по плечу. Думайте дальше.

Хорошо. А что такое "без Нары"? Япония без Нары - что Россия без Соловков. А Гребенщиков без Нары - дыра, зиявшая в нашей душе до этого самого дня.

Про Нару нечасто пишут в коротких туристических буклетах. Во-первых, из Токио туда нужно пилить полдня, отклонившись от основных маршрутов - чем мы вчера и занимались. Во-вторых, попытки коротко описать, что такое Нара, чреваты испорченной кармой. И поэтому редкая русская душа долетает даже до середины пути.


* * *

Встав пораньше, мы пересекли тихие городские кварталы ("Похоже на Флориду", - сказала Ирина) и въехали в самое сердце японской цивилизации - столицу древней страны Ямато. Сегодня здесь - гигантский парк, с холмами, прудами и священными оленями. Завидев Бориса, олени обступили его тесной толпой и принялись выклянчивать печенюшки. "Фанклуб", - сказала Ирина.

С трудом оторвавшись от стада фанатов, мы двинулись к Большому Будде, ждавшему нас за воротами храма Тодайдзи* - самого большого деревянного строения на Земле. Минуем две грозные статуи хранителей ворот. У одного рот открыт, у другого закрыт: звуки "А..." и "...УМ", начало и конец санскритского алфавита, символизирующие рождение и смерть, между которыми мы движемся к Будде. Чем ближе к храму, тем больше движения гостей напоминают повадки гончей, напавшей на след. "Оч-ч-ч-хорошо... оч-ч-ч-хорошо... Замеч-чательно", - бубнит то и дело Борис, блаженно улыбаясь.

Широченный предхрамовый двор. Пару лет назад здесь давал благотворительный концерт тезка Дилан. Все сходится. Все дороги - сюда.

Возжигаем благовония.

То, что снаружи смотрелось как темнота внутри храма, оказывается гигантским черным Пупом. В здание проваливаешься, как в Горнило Вселенной. С шестнадцатиметровой высоты за тобой, муравьем, пристально наблюдают Его глаза. Выставленная вперед правая ладонь успокаивает: все будет нормально...

Веришь безоговорочно.

Складываем руки. Каждый - о своем...

---

"Не рассказывай мне, чему ты выучился из писаний. Дай мне слово о Сути Твоей, каким ты был до рождения, до того, как узнал: Восток или Запад."

Вопрос Учителя к Сян-Йену, оставленный без ответа

После встречи с Буддой путь становится круче. Дорожка из гравия убегает в гору, петляя. Вокруг ни души. Бредем, притихшие, присаживаемся через каждые десять метров, пропитываемся святым духом. Вдруг прямо за поворотом - очередная громадина, храмовый колокол. Мы с Вадькой кидаемся к табличкам и сразу запутываемся в древних иероглифах. И тут, откуда ни возьмись - чуть не из самого колокола - голосок:

- Это, сынок, самый большенький у нас. Во всей стране, ага...

Смотрим мы, а прямо под колоколом - бабулька. Как былинка на ветру. Кудряшки седенькие, лицо - точно с иконы, глаза - совсем неяпонские какие-то. Улыбается счастливо - чисто святая! И голосочком дрожащим - про колокол:

- Только звон в нем уже не тот, что раньше. Пожар был давно-давно, полхрама сгорело, медь-то и треснула... Так с трещинкой и звенит теперь, да. Хотите послушать - вечером приходите, вечером факела будут жечь, как раньше.

Честно скажу: в Японии десять лет проторчал, а таких бабушек ни разу не видел. Вот она уж за поворотом скрылась, а я все ей вслед смотрю.

- Да-а-а... Абсолютная бабулька, - говорю Ирине. - Прямо православная какая-то.

- Ну да, православная, - усмехнулась Ирина. - Уж православные-то тебя быстренько построили бы. Как стоишь, в каком виде пришел, что за ботиночки клоунские, что за рубашечка нараспашечку... Расслабиться бы не дали.

- Хм, - только и сказал я. И задумался крепко.


* * *

Идем еще выше. Храмы перетекают в лестницы, лестницы уводят в сады, сады - снова в храмы, и кажется, больше в мире уже нет и не будет ничего кроме этого, - и хорошо, и не надо, и слава Богу. Весь склон под нами покрыт черепичными крышами в розовато-белых ветках цветущей сливы: храмы, храмы, храмы - сбегают волнами вниз и уже у самого горизонта выплескиваются в затянутый дымкой, почти нереальный город. Борис долго стоит на тропинке один. Мы - чуть позади.

- Господи, как красиво! - доносит до нас ветер его слова, обращенные в никуда.


* * *

Время уезжать. Алла уходит за машиной и теряется. Оставшиеся тихо бродят меж холмов. Борис говорит:

- Знаешь, что меня здесь поражает? Природа совсем, как наша. Больше всего напоминает окрестности Питера. Засели Зеленогорск буддистами, понастрой храмов - и получится Нара.

- А в Непале не так? - спрашиваю я.

- В Непале совсем не так. Я даже не про пейзаж. В Непале монах может насрать в двух метрах от храма. Они по эстетике не больно заворачиваются, у них вся святость внутри. А японцам нужна красота. И это мне гораздо милее.

На выходе из парка - мусорные контейнеры жизнеутверждающе зеленого цвета. Надпись каллиграфической кистью: "Поимейте сердце и великодушие - увидев мусор на территории парка, опустите его сюда."

- Что бы вы хотели услышать сегодня на концерте? - любезно спрашивает Борис.

- Фикус, - застенчиво просит Митька.

А я много чего попросил.

---