Традиции


       В 1988 году, в рамках областного фестиваля ССО в Архангельске состоялся круглый стол на тему "Чем стройотряд отличается от шабашки". Присутствовало телевидение. В студию набилось много нашего народу, который наперебой стал кричать:

       - Да что там эти шабашки! Как можно сравнивать? Что у них за душой? У них за душой ничего! А у нас - ТРАДИЦИИ!!!

       Областной командир товарищ Епифанов, три тупых угла, не выдержал:

       - Ребята! Вот вы все говорите: традиции, традиции... Вы бы нам рассказали, что ли, что это за традиции у вас там такие. А то непонятно.

       Все разом осеклись. Рассказывать о наших традициях было немыслимо. Как в присутствии стольких тупых углов поведаешь о похоронах зеленого змия, о посвящении в старики, о баре трех вещей? Как по телевидению будет выглядеть рассказ о забивании болта в свежезалитую опалубку накануне отъезда? Что скажет общественность, узнав о диком обычае "взятия Бастилии", когда сортир тайно забивался изнутри досками и его штурм озверевшей толпой снимался скрытой камерой? Как комиссар, я чувствовал, что должен что-то сказать, но в голову лезли только семь кварковских тостов.

       Выручила старая бойцица Татьяна Кленова:

       - У нас есть гимн. Есть легенда. Есть знамя, которому двадцать лет. Кроме знамени, каждый год шьется новый флаг...

       Я взглянул на Рора, ожидая увидеть на его лице гримасу, означающую "Неуродно!". Но нет, он вполне лояльно и даже одобрительно внимал всему, что говорила Татьяна. А она продолжала:

       - У нас есть отрядные праздники - открытие лагеря, "День Мужика", "Новый Год"... Отряд остается отрядом и после возвращения домой. Проводится Вечер Песни, Вечер ССО, запись...

       Назывались не сугубо кварковские традиции - скорее лэтишные, а иные были так и просто общесоюзными. Кого удивишь Днем Мужика? Его празднуют 23-го июля в любом строяке, где есть бойцицы. Конечно, везде по-разному. У нас, например, мужикам приносили утром кофе в постель и каждого покрывали поцелуями. Вечером бывал бар, на котором определялся Мистер Кварк. 8-го августа события шли по симметричной схеме. Новый Год тоже праздновали по всей стране, кое-где, правда, называя Экватором.

       Флаги, конечно, шили каждый год новые не во всяком отряде. А у нас не только шили, но и все возили с собой. Двадцать с лишним кварковских флагов разных лет, развешанные в баре, впечатляли любого. Плакаты, стенгазеты, реликвии - все хранилось, все возилось, все вывешивалось. Под бар неизменно выбиралось самое лучшее помещение, даже если из-за этого приходилось сильно тесниться. Что-что, а комиссария в загоне у нас не была.

       Похоже, Епифанова удовлетворили объяснения насчет традиций, и он переключился на критику шабашников в свете их безнадежной меркантильности. Для соблюдения баланса мы дали понять собравшимся, что заработать тоже любим и умеем и что это у нас тоже такая традиция. Круглый стол вконец запутался, а тут еще встрял командир одного из азербайджанских отрядов:

       - Нам сказали: "Копайте траншею, мы потом платить будем". Мы копали, копали, а нам не дали ничего.

       Нам сразу стало ясно, что в этом отряде не было даже традиции поить Афанасия Егорыча, не то что обычая брать Бастилию. Поистине жалок был этот отряд.

       Интересно то, что люди, которые, казалось бы, должны были испытывать идиосинкразию ко всякого рода знаменам, гимнам и прочей околокомсомольской атрибутике, таковой не испытывали. Самые завзятые уроды, готовые обстебать только что не мать родную, самые прожженные дембеля, где только не побывавшие и чего только не строившие, самые отпетые антисоветчики, на дух не переносящие ничего комсомольского - все они восторженно замирали, когда на открытии лагеря поднимался кварковский флаг и звенели первые аккорды гимна. Видимо, какая-то потребность в дорогих сердцу символах есть у каждого. Когда обанкротившаяся идеология уже не может насытить эту потребность своей атрибутикой,немедленно находится другая, пусть даже и вышедшая из недр первой.

       Еще у лэтишных отрядов была интересная традиция с приставкой "не" - не расписывать строевки. В ЛЭТИ нельзя было увидеть бойца с разрисованной спиной. Строевка была благородным атрибутом движения; негласно считалось, что рисунок на ней смотрелся бы, как похабная татуировка на груди д'Артаньяна. Время от времени раздавались нестройные призывы похерить этот нелепый запрет, но даже самые радикальные ниспровергатели основ в последний момент останавливались перед мистической силой общеинститутского табу. Скорее всего, традиция держалась на крепком осознании себя элитой движения, что, вообще говоря, имело под собой все основания.

       Остальные традиции были вполне уродными. Таков был бар трех вещей - наряд участников принудительно ограничивался тремя предметами туалета. Правда, в нашу бытность он перестал проводиться, поскольку, как я уже отмечал, уродам были свойственны целомудрие и стыдливость. Его возродили лишь в 1990 году. В других же отрядах шли еще дальше и проводили бар двух вещей. Например: топор и веревка.

       Вообще же, баром называлось любое внутриотрядное мероприятие, сопряженное с выступлениями одних бойцов перед другими - название пошло от места проведения. Помимо того, что каждый праздник, начиная с открытия лагеря, сопровождался баром, проводились также ни к чему не приуроченные бары на какую-нибудь тему. Монастырская жизнь, техника безопасности, телевидение, разновидности юмора, конкурс красоты... Где-то до сих пор хранится красочный анонс к бару "Маленькие трагедии":

       Апофеозом всего и вся обычно бывало посвящение в старики. Молодых грубо будили, запирали где-нибудь на три часа, затем строили уже с ног до головы разукрашенных и выслушивали подготовленное за это время по полной программе приветствие старикам. После чего по одному прогоняли по "трассе", изгаляясь, насколько хватало фантазии. В конце трассы мокрый, грязный и изнуренный молодой боец расписывался носом на общем листе, целовал знамя, съедал ложку варенья и после этого считался бойцом старым. Вечером проводился бар стариков, плавно перетекавший в бар молодых.




       Когда в старики посвятили меня, я слег на всю последнюю неделю отряда с воспалением легких. Наверное, из-за этого посвящение не стало моим любимым праздником. На комиссарстве я спихнул подготовку трассы на других стариков, которые взялись за это дело с дембельским энтузиазмом. Понятно, что появление дембелей среди стариков сильно ужесточило всю процедуру. Но посвященные все равно с восторгом вспоминали сей праздник и с нетерпением ждали следующего выезда, чтобы тоже кого-нибудь посвятить.

       Преемственность традиций, их сохранение и развитие как раз и было тем, что обеспечивало долгую и стабильную жизнь отряда - не только нашего. ССО прекращали свое существование по двум разным причинам: в одних отрядах - из-за приверженности стариков к пережившим свое время ритуалам, которых уже не могли принять молодые, а в других - из-за неумеренного нигилизма, когда традиций вообще не оставалось и молодым просто нечего было подхватывать. Последнее отчасти применимо и к "Кварку" двух последних лет. Но лишь отчасти.


© 1997 В.Смоленский